оперлась одной рукой об алтарь, а другой небрежно взялась за горлышко керамического кувшина.
- Выпьешь со мной, брат по клятве? – Она не поняла лицо, но взболтала кувшин. – Учителя припасли это для особого случая. Думаю, этот подходит. Махоцукай пережили еще одну ночь.
- Тоши нервно сглотнул. – Конечно, Кику. – Он шагнул вперед, протягивая одну руку к кувшину, и держа джитту наготове во второй. Кику была переменчивой даже в лучшие дни, и смертоносной со своим метательным топором. Если она была пьяна, она могла вспомнить, что ненавидела Тоши за то, что он связал ее с хёдзан.
Но Кику просто стояла, тихо напевая с опущенной вниз головой, пока Тоши осторожно приближался к ней. Она была одета не в свой традиционный наряд из богатого фиолетового шелка или в кожаный доспех, но в простую льняную сорочку, с открытыми руками и плечами. Ткань была настолько тонкой, что казалась едва ли не прозрачной в мягком свете, и хотя Кику была красивой женщиной, Тоши не сводил глаз с ее рук, откуда, скорее всего, могла прийти угроза.
Тоши протянул руку и взялся за кувшин. Кику на секунду задержала сосуд, сопротивляясь ему, но затем отпустила. По весу кувшина Тоши догадался, что Кику выпила половину его содержимого. По его запаху, он понял, что если зажечь спичку после глотка, твое дыхание воспламенится.
Он поднес кувшин к губам, не сводя глаз с Кику. Перестав морщиться, Тоши протянул ей кувшин, но не отдал, когда Кику протянула за ним руку.
- Махоцукай, - сказал он. – Что здесь произошло?
Ладонь Кику упала на алтарь, и теперь она опиралась на него обеими руками. – Соратами, - сказала она. – Прислали весть. Мы представляли им угрозу из-за несанкционированной магии. Нам надлежало уйти, иначе... – Она подняла лицо и злорадно улыбнулась Тоши. – Старейшины выбрали «иначе».
Тоши едва не прокашлялся, встретившись с глазами Кику, но его лицо осталось спокойным. Кожа Кику на лбу, щеках, и носу была покрыта темным, движущимся пятном, которое ползло по ее лицу, словно масляная пленка на поверхности горячего чая. Округлые сгустки и тонкие, шипастые нити сочились и мерцали по ее чертам, образуя течения и завихрения, которые попеременно окаймляли и заволакивали рельеф ее утонченного лица.
Кошмарно было наблюдать столь сильную личность настолько разрушенной, смотреть на такую красоту, изуродованную магией. Хуже всего было неоспоримое чувство, что новый облик Кику был знакóм Тоши. Он не был махоцукай, а значит, и не практиковал их искусство, но, как служитель Объятий Ночи, он опознавал магию теней, когда сталкивался с ней.
Все еще потрясенный диким взглядом и измененным лицом Кику, Тоши произнес ровным голосом, - Послушай, Кику. Расскажи мне, что произошло.
Кику махнула в сторону кувшина, и Тоши передал его ей. Она сделала долгий глоток и пожала плечами. Затем, быстро поморгав, она сконцентрировала взгляд на Тоши, и мечтательный, певучий оттенок в ее голосе исчез.
- Это сделали наставники. – Она сделала жест, словно ласкает свое лицо, не касаясь его ладонью. – Как только прибыли соратами. – Кику помотала головой и продолжила. – Ты был прав на их счет, брат по клятве. На счет соратами. Их не стоит недооценивать. Большая часть наших людей была уже мертва, когда наставники завершили ритуал.
- Какой ритуал? Что они сделали?
Кику оперлась об алтарь, а затем встала прямо. На мгновение ее качнуло вбок. Затем она расправила свою сорочку и отряхнула ее двумя длинными махами. Она снова уставилась на Тоши, и ее глаза блеснули из-под узких век, как два острых драгоценных камня.
- Ты используешь магию канджи, - сказала она. – Знаки, символы, как оружие. Наставники, - она бесцельно махнула за спину Тоши, где лежали трупы стариков, - не использовали символы. Они использовали меня. – Она сжала губы, неожиданно серьезная и трезвая. – Я стала инструментом мести моих наставников Я их оружие. Когда они поняли, что умрут, они повернулись ко мне. Прокляли меня, сделав более опасной.
Тоши взял кувшин и отпил. – Это сработало?
- Убило всех нападавших сразу, в одно биение сердца. – Жестокие губы махоцукай изогнулись в острой улыбке, затем опали. – Но все же недостаточно быстро. Я не смогла контролировать силу, когда было нужно. Только самосохранение. Ты должен это понимать. – Она хрипло засмеялась, и ее веки задрожали. Кику едва не упала в обморок, но Тоши подхватил ее за плечо, и она вцепилась в алтарь, прежде чем рухнуть.
- Они вернутся, - продолжила она. – И я буду готова. Все, что мне нужно делать, это сидеть здесь и продолжать убивать их. Чем больше они пришлют, тем больше я убью, и тем более эффективным инструментом наставников я стану.
- Как, Кику? – Тоши обошел алтарь и встал рядом с махоцукай. Он взял ее за плечи и провел к алтарю. – Как ты убила соратами?
Кику позволила Тоши развернуть себя и помочь взобраться на алтарь. Она села, свободно болтая ногами, затем скрестила их, приняв позу элегантной леди с выдающейся социальной ролью. Она даже запрокинула голову.
- Плотные тени, - сказала она. – Так тебе будет понятнее. Может у тебя и прямая связь с твоей мёдзин, но она не единственная, кто управляет тьмой. – Ее взгляд затуманился, словно обратившись вовнутрь. – Точно так же, как очимуша с огром не единственные, кто знает, как создавать магию мести. Вот, я тебе покажу…
Тоши быстро схватил Кику за подбородок и повернул ее лицом к себе. – Прошу, не надо, - сказал он.
Маслянистая тень на лице Кику начала вращаться. Крошечные острые выступы из жидкой тьмы начали формироваться вокруг ее черт, словно волны, покрывшиеся рябью от ветра.
Кику на мгновение смотрела Тоши в глаза, затем отвела взгляд и выдохнула. Движение на ее лице замедлилось, но не остановилось.
- Кику, - сказал он. – Мы оба связаны клятвой. У меня есть работа для нас. – После всего, что она пережила этой ночью, Тоши вряд ли сможет призвать Кику к каким-либо обетам, данным ею прежде, но ему нужно было увести ее из этой бойни. До тех пор, пока здесь оставались трупы и ликер махоцукай для поддержки ее меланхолии, она, вероятно, будет просто сидеть здесь, все глубже впадая в безумие, пока следующая группа соратами не прокрадется сюда и не убьет ее.
- Не могу уйти, - уверенно сказала она. – Я орудие
