погружается в хаос феодальной анархии, обусловленный разрастанием династии Рюриковичей, а значение Киева как политического центра падает. Само по себе состояние феодальной раздробленности не означало разрушения культурно-языкового единства Руси — в таком состоянии веками жили германские и итальянские земли, что, однако, не помешало консолидации соответствующих наций.
Решающим событием, запустившим центробежные тенденции в восточнославянском мире, стало монголо-татарское нашествие. Оно не только разрушило остатки старого политического порядка, но и привело к тому, что разные земли Руси оказались в несходных политико-культурных контекстах. Это способствовало накапливанию этноязыковых различий между ними.
Воспользовавшись татарским погромом, на Русь начинают экспансию Литва и Польша, которые подчиняют себе западные и южные русские земли. Северо-восточная Русь постепенно объединяется вокруг Москвы.
Такое размежевание привело к выделению внутри в прошлом достаточно однородной древнерусской общности новых этноязыковых группировок.
Татарское нашествие меняет диалектную карту Руси. В результате татарского нашествия Киевская земля обезлюживает, а сам Киев хоть и сохраняет символический престиж, однако утрачивает реальное политико-культурное значение вплоть до XVI века. Большинство носителей старого киевского диалекта оказываются рассеянными среди носителей других восточнославянских говоров и ассимилируются.
Упадок киевского говора как общерусского койне (т. е. наддиалектного языка-посредника) означал исчезновение общего для всей Руси языкового эталона. В результате возрастает значение других диалектов, которые начинают оказывать влияние на письменный язык. Поскольку единого политического центра на Руси больше нет, в разных частях восточнославянского мира начинает использоваться разная диалектная основа.
Так как в результате разделения Руси ее части оказались относительно обособлены друг от друга, накопление диалектных различий становилось неизбежным.
Вкратце опишем процесс формирования трех основных этноязыковых группировок, на которые разделились восточные славяне.
Зоной начального формирования малорусских, или украинских говоров был крайний юго-запад древней Руси — Галичина и Волынь. Особенности «протоукраинских» говоров обозначились уже в древнерусский период (на это еще в начале ХХ века указывал академик А. И. Соболевский), что было обусловлено в том числе близостью и тесными контактами с западнославянским ареалом.
Татарский погром и опустошение Киевщины привели к изоляции галицко-волынских говоров от говоров восточной Руси. На севере же лежала естественная преграда — лесисто-болотистая долина Припяти (Полесье), препятствовавшая слиянию «протоукраинских» говоров с говорами Белоруссии. Все это, очевидно, способствовало дальнейшему накоплению фонетических и фразеологических особенностей галицко-волынских говоров.
К XVI веку начинается интенсивная колонизация носителями галицко-волынских говоров опустошенного татарами Поднепровья. Таким образом, малорусский ареал стремительно расширяется на восток, охватывая в том числе и сердце исторической Руси — Киевщину — и ассимилируя остатки старого киевского диалекта (который, по мнению А. И. Соболевского, звучал в Киеве еще в начале XVI века){24}.
В XVIII–XIX веках, после присоединения к Российской империи, малорусские диалекты распространяются на юг, в Причерноморье, в процессе колонизационного освоения Новороссии. Обширные малорусские «острова» также формируются на Кубани (переселение запорожцев при Екатерине II), в Поволжье, Сибири и на Дальнем Востоке (результат миграций малорусских крестьян из перенаселенной Украины на восток. В ХХ веке эти «островные» говоры ассимилировались под воздействием великорусского окружения.
Особняком стоят говоры русинов Закарпатья, принадлежность которых к украинскому языковому пространству является спорной. Так или иначе, малорусы-украинцы к началу ХХ в. стали второй по численности после великорусов языковой группой восточных славян.
Великорусское языковое пространство складывается на землях, составивших ядро Московского царства. Одной из главных особенностей великорусских говоров, отличающей их от всех прочих славянских языков (в том числе других восточнославянских наречий и древнерусского языка), стала утрата чередований согласных в основах при склонении существительных женского рода (река — реке вместо реце, нога — ноге вместо нозе и прочие).
Великорусские говоры делятся на две основные группы — северную («окающую») и южную («акающую»). Промежуточная между ними среднерусская группа легла в основу современного русского литературного языка.
Северная группа говоров складывалась при активном участии новгородских диалектов, из которых и пришла названная выше особенность. Южная группа имеет ряд черт сходства с белорусскими говорами (аканье, фрикативное «г»), что позволило некоторым лингвистам XIX века рассматривать белорусское наречие как подвид южновеликорусского. В процессе колониальной экспансии великорусские говоры распространились далеко на восток, став крупнейшим по числу носителей и территориальному охвату языковым формированием восточных славян.
Складывание белорусского наречия обычно связывают с вхождением белорусских земель в состав Великого княжества Литовского (ВКЛ), геополитическая «гравитация» которого привела к выделению местных говоров в особое языковое формирование. Однако это, как представляется, не совсем верно.
«Протобелорусские» говоры, по всей видимости, начали складываться еще в древнерусский период, и изначальным ареалом их возникновения были Полоцкое и Смоленское княжества. Здесь, где верховья Двины и Днепра близко подходят друг к другу, находится водораздел бассейнов Балтийского и Черного морей, а значит, был один из ключевых пунктов пути «из Варяг в Греки», вокруг которого строилась экономическая жизнь древней Руси. Поэтому вполне закономерно, что в регионе формировались прочные экономические связи, способствовавшие консолидации населения и формированию у него определенных этноязыковых особенностей (и которые, на наш взгляд, вряд ли имеет смысл напрямую увязывать с говорами древних славянских племен — кривичей, дреговичей и прочих).
Отличительной особенностью этой части Руси было колониальное движение на запад, к Балтике (в первую очередь, это касалось расположенного в Подвинье Полоцкого княжества). В результате «протобелорусский» языковой ареал расширялся на запад, в северо-западные районы современной Республики Беларусь (историческая Черная Русь). Колонизация славянами Черной Руси сопровождалась вытеснением и ассимиляцией местного разреженного балтского населения.
Импульс восточнославянской экспансии в Балтику постепенно угасал по мере ослабления древней Руси. Полоцку не удалось закрепиться в Литве и Латвии, а с появлением в регионе крестоносцев и политическим усилением Литвы уже сами западнорусские земли становятся объектом экспансии.
Втягивание западнорусских земель в орбиту влияния Литвы способствовало дальнейшему обособлению «протобелорусских» говоров. В отличие от украинских земель, которые тоже довольно долго входили в состав ВКЛ, но в силу географической удаленности оставались достаточно обособленными, «протобелорусский» ареал оказался непосредственно замкнутым на Вильну, которая становится новым центром региона. Поскольку белорусские земли непосредственно примыкали к литовской «метрополии», именно белорусские говоры легли в основу письменного языка ВКЛ, которым пользовались на всей Западной Руси.
На малорусских землях этот язык, однако, имел местную специфику, что позволяет говорить о его малорусской редакции. В XVII веке эта малорусская версия западнорусского языка еще больше дистанцируется от белорусской. Этому способствовал выход Малороссии из-под управления Литвы после Люблинской унии, развитие казацкого движения, возрождение Киева в качестве главного центра сопротивления польско-католической и униатской экспансии.
Естественной границей между белорусскими и малорусскими говорами становится Полесье с его болотисто-лесистой труднопроходимой местностью, осложнявшей коммуникации между двумя ареалами восточных славян.
Полесские говоры, с одной стороны, представляют собой достаточно обособленное явление, до конца не инкорпорированное ни
