могу больше.
Рукой веду по внутренней стороне бедра, какая же у нее горячая кожа, касаюсь края трусиков и кончаю, собственный стон не в силах сдержать, в глазах темнеет.
– Лиза…
Отодвигаю ткань в сторону и проникаю в неё пальцами. Она мокрая настолько, что влага её течет по моим пальцам. Какая же она узкая…начинаю движения пальцами и вскоре неприличные звуки, и всхлипы заполнили все пространство вокруг нас, ускоряю темп. Она кончает, так громко крича моё имя, что мне приходится зажать её рот рукой. Слезы катятся по её лицу.
– Родной…
– Замолчи! Ты обещала! – не даю ей даже дыхание перевести. – Чтобы я больше никогда тебя не видел. Никогда. Я для тебя умер. Забудь и я забуду, – не смотрю на неё, боюсь сдохнуть прямо тут, у её ног.
– Это, стриптизерше на косметику. – Достаю пару пятитысячных купюр из кармана и бросаю на стол. Разворачиваюсь и выхожу прочь, плотно прикрыв за собой дверь.
Глава 9
Полгода спустя
Лиза
На табло лифта горит цифра сорок два. Сделав пару глубоких вдохов, я выхожу в просторное и очень красивое фойе. То, что ты находишься в частной клинике практически нечего не выдает, очень много пространства и воздуха. Постельные тона в интерьере, картины на стенах, мило.
Две красотки на стойке ресепшн идеально бы подошли для фотосессии глянцевого журнала, их “натуральная” красота полностью являлась маркетинговым ходом, и демонстрирует услуги клиники “лицом”.
– Добрый день, – приветствуют меня совершенно без эмоционально, оно и понятно, я для них совершенно не понятный экземпляр, губы свои, грудь тоже, по их меркам серая мышь, и самое интересное рядом с таким талантом, как Андрей. Запись к нему была расписана на три месяца в перед.
– Добрый. Андрей Викторович у себя?
– У него пациент на осмотре. Чай? Кофе? Пока ждете… – нет уж, спасибо, они без зазрения совести плюнут мне в чай.
– Нет. Спасибо.
Иду до кабинета Андрея, по длинному коридору, стараюсь не смотреть в окна, высота по-прежнему парализует. А ведь на самом деле посмотреть было на что.
В Лондон я влюбилась с первого взгляда. Это город, который невозможно изучить по путеводителям: он ровно такой, как на миллионах картинок, и в то же время шокирующе другой, живой, пестрый.
По дороге к Трафальгарской площади можно очутиться в индийском или китайском квартале. Уткнувшись носом в карту, вдруг выйти на хипстерский «рынок»: в переулок, где в ряд идут лавки со странной одеждой и комиксами. И все это будет происходить с тобой в самом что ни на есть туристическом центре, где-нибудь в Вестминстере или южном Кэмдэне. Безумно люблю Темзу и кафешки вдоль нее, я, наверное, обошла уже половину из них.
Андрей же моей любви не разделяет, ему некогда бродить по достопримечательностям, он “горит” на работе. Я же взяла академ отпуск, и сейчас просто занимаюсь бездельем. Спасибо, Андрею, он полностью меня обеспечивает, купил нам квартиру в центре, мы обзавелись большим количеством знакомых, конечно же по большей части со стороны интересов Андрея, ведь молодо выглядеть хотят все и знакомый хирург, это, знаете ли, большая привилегия.
На посиделках, очередных званных ужинах, меня конечно же спрашивают, чем я занимаюсь и тут опять меня выручает мой мужчина. Он смело говорит, что я бедующий педиатр и присматриваюсь к месту стажировки, параллельно притираясь к местному укладу жизни. Я же улыбаюсь и молчу. А что сказать?
Что уехать из России, это была крайняя мера, что на родине я оставила огромный кусок души. Да кому это интересно… Здесь спрашивают, “Как жизнь?” для проформы, реально не ожидая, что собеседник начнет выкладывать всю историю своей жизни, раскрывая душу. Тем более, в моем случае раскрыть её нельзя. Никому. Себе то признаешься и тошно становиться.
Последние слова Ромы “я для тебя умер!”, я же умерла вместе с ним. Это моя плата, за пару минут счастья в гримерке стриптизерши, такого короткого и такого яркого. Полгода, тишины. Я не знаю о нем ничего, где он, что с ним. Его просто нет. Мама с боем приняла мой отъезд, напомнив мне, что назад она меня не примет ни в каком статусе. Папа же переживает за меня и звонит раз в неделю, узнать всё ли в порядке со мной. О Роме я не спрашивала ни слова, намеренно меняя темы, а порой и бросая трубки, сославшись на то, что просто оборвалась связь. И у меня, кажется, получилось, привести мысли, да и жизнь в целом в божеский вид. Я же обещала.
Дверь кабинета резко открылась и из него вышел непойми парень или девушка с лангеткой для коррекции носа. Нынешнюю молодёжь вообще не поймешь, кто есть кто, мир сходит с ума. Заглядываю в приоткрытую дверь.
– Привет! Можно? – Андрей сидит за столом и что-то быстро пишет, глубокая складка пролегла у него между бровей, он, кажется, меня вообще не заметил.
– О, привет! Конечно, – встает и направляется ко мне. Притягивает меня к себе и крепко целует. – Как же я рад тебя видеть!
– Я на минутку заскочила, была тут рядом в торговом центре, думаю вдруг у тебя найдется минутка свободная для меня, – прохожу и присаживаюсь на диван.
– Я тебе больше скажу. У меня не только минутка есть для тебя, а вообще я весь сегодня твой. Отменились две встречи на сегодня, и я запретил двигать запись, хочу провести вечер с тобой. Минуту подожди, переоденусь и ужинать, ты как?
– Я только за! Жду – он скрывается в соседней комнате, а я осматриваю кабинет. Каждый раз удивляюсь, сколько же здесь обнаженки!
– Как ты можешь весь день находиться в таком количестве фото голых титек, а? У тебя от постоянной эрекции “он” не болит? – тихо смеюсь.
– Ты меня обижаешь! Какая эрекция? Я врач, а потом уже мужчина. И эрекция в данный момент у меня на тебя и, если ты не хочешь быть изнасилованной прямо тут в кабинете, отрывай свой аппетитный зад и пошли, я готов!
Пока мы сидели в ресторане, телефон Андрея не замолкал.
– Слушай, мне ответить надо, я отлучусь, прости, – он виновато смотрит на меня, встает и выходит на террасу. О чем он говорит мне не слышно, но даже со стороны заметно, как сильно он нервничает, ходит взад и перед при этом нервно жестикулируя рукой. Вернулся за стол он только минут через двадцать. Весь дерганый, глаза блестят.
– Что-то случилось? – беру его заруку, чтобы как-то успокоить.
– Мне срочно в клинику надо вернуться…там
