— Но ей этого мало, Виктор, я видел это в ее глазах. Ей нужно больше.
Виктор попытался скрыть собственное возбуждение под маской удивления.
— Я прочитал биографию Александра — она ее очень хвалила. Она любит советовать разные книги, особенно посвященные ему. Ты знаешь историю про Буцефала, коня Александра?
Виктор слышал, как Зовастина пересказывала эту легенду. Когда Александр был еще мальчиком, его отец купил красавца коня, которого никто не мог объездить. Александр поклялся отцу и королевским конюшим, что сумеет обуздать дикий нрав лошади. Филипп сомневался в том, что сыну это удастся, но разрешил попробовать после того, как мальчик пообещал: если он потерпит неудачу, то возместит расходы на коня из собственных денег. Поняв, что конь просто боится собственной тени, Александр повернул животное мордой к солнцу и, приласкав, вскочил на него.
Он пересказал Рафаэлю то, что ему было известно.
— А знаешь, что Филипп сказал Александру после того, как тот укротил коня?
Виктор помотал головой.
— Он сказал: «Ищи, сын мой, царство по себе, ибо Македония для тебя слишком мала!» У нее — та же проблема, Виктор. Центральная Азия больше Европы, но для нее и она слишком мала. Ей нужно больше.
— Это не наша с тобой забота.
— Но то, что мы делаем, каким-то образом помогает ей осуществить свои планы.
Виктор ничего не ответил, хотя его все это тоже беспокоило.
Рафаэль почувствовал, что товарищ не хочет больше обсуждать эту тему, и спросил:
— Ты сказал, что мужчина, с которым ты говорил по телефону, хочет получить пятьдесят тысяч евро? Но ведь у нас нет денег.
Виктор действительно был рад сменить тему.
— Нам они и не понадобятся, — сказал он. — Мы получим медальон бесплатно. Необходимо уничтожить того, кто решил поиграть с нами в такие игры.
Рафаэль был прав. Верховный министр Зовастина не потерпит ошибок с их стороны.
— Согласен, — сказал Виктор. — Мы убьем их всех.
13
Самарканд
Центрально-Азиатская Федерация
11.30
Мужчина, вошедший в кабинет Ирины Зовастиной, был невысок, коренаст, с плоским лицом и упрямой выпирающей челюстью. Он был третьим по званию в Объединенных военно-воздушных силах Федерации, но при этом являлся тайным лидером небольшой политической партии, которая (и это не могло не тревожить Зовастину) в последнее время набирала все большую силу. Казах, сопротивляющийся славянскому влиянию в любой его форме, он любил разглагольствовать о былых кочевых временах, о свободе, царившей в степях за сотни лет до того, как пришли русские и перевернули все с ног на голову.
Глядя на этого вольнодумца, она недоумевала: каким образом, несмотря на лысый череп и глаза-щелки, этот человек умел расположить к себе всех и каждого? В отчетах говорилось, что он обладает острым умом, умеет ясно формулировать свои мысли и убеждать собеседников. Казаха привезли во дворец два дня назад, после того, как его в одночасье свалила болезнь: высокая температура, носовое кровотечение, иссушающий кашель и боль в боках, которую сам он сравнивал с ударами молота. Врач диагностировал вирусную инфекцию, осложненную пневмонией; обычные методы лечения не помогали.
Сейчас, однако, босоногий и в халате каштанового цвета, он выглядел вполне удовлетворительно.
— Вы неплохо выглядите, Энвер. Гораздо лучше, чем накануне.
— Зачем я здесь? — спросил он бесцветным голосом, в котором не прозвучало и намека на благодарность.
Ранее он уже задавал этот вопрос человеку, который присматривал за ним и даже намекал на то, что им известно о его измене. Любопытно, что полковник не выказал и тени страха. Он демонстративно не желал разговаривать по-русски, обращаясь к ней исключительно на казахском, поэтому она, желая пойти ему навстречу, отвечала на том же старом языке:
— Вы тяжело заболели, вот я и приказала перевезти вас сюда, чтобы вашим здоровьем занялись мои доктора.
— Вчерашний день полностью стерся из моей памяти.
Зовастина жестом предложила ему сесть и налила чай из серебряного чайника.
— Вы были очень плохи. Я беспокоилась — вот и решила помочь.
Мужчина смотрел на нее подозрительным взглядом.
Зовастина протянула ему чашку на блюдце.
— Зеленый чай с ароматом яблока. Мне сказали, вы любите именно такой.
Он не взял чашку.
— Что вам от меня нужно, министр?
— Вы совершили измену по отношению ко мне и к нашей Федерации. Ваша партия подстрекает народ к гражданскому неповиновению.
Мужчина не стал изображать удивления.
— Вы сами постоянно твердите о том, что у нас свобода слова.
— И вы мне поверили?
Она поставила чашку на стол и перестала изображать из себя гостеприимную хозяйку.
— Три дня назад вы были заражены смертоносным вирусом, который убивает человека в течение двух-трех суток. Смерть наступает от высокой температуры, скопления жидкости в легких и ослабления стенок сосудов, которое приводит к интенсивному внутреннему кровотечению. Когда вас привезли сюда, болезнь еще не достигла этой стадии, но, если бы не лечение, сейчас вы уже были бы мертвы.
— Почему же я все еще дышу?
— Я приказала остановить развитие болезни.
— Вы?
— Да. Я хотела продемонстрировать вам, что я могу с вами сделать.
Несколько секунд мужчина молчал, по всей видимости переваривая услышанное.
— Вы являетесь полковником наших военно-воздушных сил, человеком, принесшим присягу и поклявшимся защищать Федерацию до последней капли крови.
— Я готов выполнить эту клятву.
— И тем не менее вы пошли на предательство.
— Спрашиваю вас еще раз: чего вы от меня хотите?
В его тоне уже не звучало и намека на вежливость.
— Верности.
Мужчина промолчал.
Зовастина взяла пульт дистанционного управления, нажала на кнопку — и плоский экран телевизора, стоящего на углу ее письменного стола, ожил. На нем появилось изображение пятерых мужчин, пробирающихся через оживленную толпу рыночных покупателей. Под яркими разноцветными навесами были в изобилии разложены свежие овощи и фрукты.
Ее гость вскочил на ноги.
— Эта запись сделана одной их камер наружного наблюдения на рынке Навои. Они весьма полезны для поддержания порядка и борьбы с преступностью, но, помимо этого, позволяют следить за врагами. — Было видно, что он узнал лица тех, кто был изображен на экране. — Совершенно верно, Энвер. Ваши друзья. Противники Федерации. Мне известны все ваши планы.
