Колин знал и это. Он чувствовал ее волнение, когда они танцевали, и потом, когда поцеловались.
– Как я жалею, что следил за Картлендом в ту ночь! – простонал Колин, горькое разочарование разрывало его душу. – Все было бы по-другому.
Сейчас она лежала бы в его постели, металась и изгибалась бы под ним, когда он с силой, глубоко проникал в нее, пробуждая ту чувственную страсть, которая скрывалась в ней. В своем воображении он слышал ее хрипловатый голос, выкрикивающий его имя, ощущал ее гладкую как шелк кожу, покрытую капельками пота.
Он как безумный, не переставая, овладевал бы ее телом, открывая для нее все чудеса любви…
– Повороты в нашей жизни не происходят просто так, – сказал Жак, возвращаясь к столу и усаживаясь напротив Колина. – Я мог бы прожить всю свою жизнь, не покидая Франции, но вот судьба заставила меня поехать с вами.
Колин отогнал похотливые мысли и открыл глаза.
– Ты хороший человек, Жак, ты выполняешь свой долг перед мертвым.
– Месье Леруа спас жизнь моей сестре и жизнь моей племяннице, – тихо сказал он. – Я не могу жить дальше, зная, что его убийца не поплатился за свое преступление.
– И как мы можем заставить его заплатить?
Француз улыбнулся, суровость исчезла с его лица.
– Я бы хотел убить его, но это поставит вас в затруднительное положение. Со мною, с вашим единственным свидетелем, вам будет чрезвычайно трудно доказать свою невиновность.
Колин ничего не ответил. Жак и так уже оказал такую помощь, что у Колина не было никакого права о чем-то еще просить его.
– Поэтому он должен сознаться. – Жак пожал плечами. – Мне доставит удовольствие сделать все необходимое, чтобы выжать из него это признание.
Кивнув, Колин взглянул на окно. Была глубокая ночь. Скоро он сможет выйти и взяться за тайное расследование, он должен найти Картленда раньше, чем кто-то другой найдет его.
Но сначала надо отдохнуть.
– Я посплю немного, а затем отправлюсь, посмотрим, что я смогу узнать. Не сомневаюсь, найдется кто-нибудь с длинным языком. Только бы мне найти его.
– Может, вам следует связаться с тем человеком, на которого вы здесь работали? – осторожно посоветовал Жак. – С тем самым, кому подчиняется Куинн.
Колин никогда не видел лорда Эддингтона, никогда не разговаривал и не переписывался с ним. Все проходило через руки Куинна, и, насколько Колину было известно, Эддингтон не знал имена людей, работавших под руководством Куинна. Нет никакого способа доказать, что Колин был доверенным человеком.
– Нет. Это невозможно, – мрачно сказал он. – Мы не знаем друг друга.
Француз заморгал, настолько ошеломленный этой новостью, что невольно перешел на родной язык:
– Vraiment?
– Именно.
– Ну, тогда… этот план действий исключается.
– Да. К сожалению. – Колин встал. – Мы еще поговорим, когда я проснусь.
Жак кивнул и подождал, пока Колин не покинул комнату. Потом подошел к столу, выдвинул ящик и вынул белую полумаску.
Колин не собирался посещать балы или маскарады, и то, что он хранил маску, свидетельствовало лишь о его сентиментальных воспоминаниях. Жак наблюдал за ним и мисс Бенбридж и понимал, как много значит для Колина эта девушка.
Поэтому Жак, когда сможет, будет следить за ней и по мере возможности охранять. Если Бог будет милостив, Жак выполнит это задание, Картленд получит по заслугам, а Колин вернет любимую девушку.
В детстве Амелия научилась общаться с великанами.
Конечно, тогда они существовали только в ее воображении. Стоявший перед ней человек был вполне реальным, но она знала, что он принадлежит к тем же великанам, которые жили в ее воображении, – под грубой устрашающей внешностью скрывалась нежная и добрая душа.
– Это вымогательство! – воскликнул возвышавшийся над ней Тим.
Амелия потерла шею, чтобы ослабить боль: глядя на него, она слишком сильно запрокинула голову.
– Нет, – возразила она. – Это не вымогательство. При вымогательстве у человека нет выбора. А я предлагаю тебе выбор.
– Не нравятся мне эти ваши выборы. – Он скрестил огромные руки на выпуклой, как бочонок, груди.
– Понимаю. Меня они тоже не очень интересуют.
Она направилась к ближайшему креслу под окном.
Верхняя семейная гостиная была полна людей, все они служили у Сент-Джона. Одни играли в карты, другие разговаривали и громко смеялись, а некоторые дремали, сидя в креслах, уставшие от целого дня беготни с поручениями.
– Для всех было бы намного проще, если бы этот человек прямо заявил о своих намерениях. – Амелия расправила юбки из желтой переливчатой шелковой тафты и устроилась поудобнее, насколько это позволял вечерний туалет. – Но он не сделал этого, и нам остается только догадываться. А я не умею догадываться, Тим. У меня не хватает терпения.
Глядя на Тима из-под ресниц, она мило улыбнулась.
Он засопел и нахмурился:
– Разве вам больше не о чем беспокоиться? Свадебные платья? Списки гостей?
– Нет. Правда нет.
Она должна бы увлечься приготовлениями к предстоящей свадьбе. С утра и до ночи у нее не должно оставаться времени ни на что другое. В этом сезоне это был самый ожидаемый брак, и если бы Амелия вела себя умно, то это могло бы стать прекрасным началом ее новой жизни в роли маркизы.
Вместо этого она была поглощена мыслями о своем воздыхателе в маске. Когда что-то интересовало ее, Амелия становилась упрямой, она убеждала себя, что если бы только могла понять мотивы поведения этого человека, то спокойно сосредоточилась бы на более насущных делах.
Это предсвадебное волнение. Ей не хватало одной, последней дерзкой выходки. Прощального детского каприза.
Она покачала головой. Существовала сотня объяснений, почему ее так смущала маска Монтойи. Но причина, заставлявшая его скрывать свое имя, была непонятна.
– Ну уж нет, никаких поисков, – проворчал Тим. – Пока я охраняю вас.
– Прекрасно, – согласилась она. – Просто скажите мне, когда найдете его.
– Нет. – Тим сжал губы в ответ на такую настойчивость, в выражении его лица было скорее желание огрызнуться, а не укусить. В этот вечер на нем были зеленые шерстяные штаны и черный жилет, обшитый зеленой тесьмой. Амелия никогда раньше не видела на нем такой пестрой одежды. Жесткие седые волосы были забраны в косицу, а борода в стиле Ван Дейка была аккуратно подстрижена.
Амелия была в восторге от его стараний, зная, что он сделал это только из-за симпатии к ней. Он хотел, чтобы, приехав в его сопровождении сегодня вечером на бал у Ротшильда, она могла бы гордиться своим спутником. Конечно, его не будет среди гостей, он будет лишь наблюдать за ней со стороны, но все равно он потрудился над своим внешним видом.
