— подумал Ахмет.— Каждый сам знает свое дело». Но получилось все по-другому. То ли все отяжелели после обеда, то ли солнце их разморило, только работа пошла вяло, щепки стали сыпаться реже. Не считаясь с замечаниями Ахмета, три мальчика из второго отряда ушли купаться и не вылезают из воды. Витя взобрался на непокрытую крышу будки, уселся, свесив ноги, и, изображая руками бинокль, стал воображать, будто он впередсмотрящий на корабле и что-то высматривает вдали. Пытался Ахмет образумить ребят, но потом, убедившись в собственном бессилии, сам поднялся на будку и сел рядом с Витей. Не работать же ему одному за всех.
Вот, оказывается, где благодать. Он с самого утра строгал доски на берегу. А здесь, на будке, и ветерком так приятно обдувает и видно все, что вокруг делается. Недаром Витю отсюда согнать невозможно. Вон за прибрежными кустарниками тянется по опушке леса дорога, ведущая к деревне Рината. Вон правее свекольное поле и сейчас там никого не должно быть. Позавчера на нем закончили работу. Но что это? Откуда-то вдруг появилась большая группа мальчишек. Ахмет пригляделся. Мальчишки приближались. Направляются сюда. Вот несколько мальчишек, отделившись от группы, побежали к воде. Остальные — за ними.
Авангардовские мальчишки купались на той стороне озера, плавая наперегонки, топя друг друга, крича и взвизгивая.
— Смотри, смотри! — толкнул Ахмет Витю.— Давай проучим их!
— Как?
— Зароем в песок чью-нибудь одежду. Пусть поищут.
— Давай.
Ахмет и Витя спрыгнули с будки и, прячась за кустами, прижимаясь к земле как коты, вышедшие на охоту за воробьями, поползли к тому месту, где разделись Ринат и его друзья. Так они добрались до кустов ивняка. Все купальщики были довольно далеко от берега. Витю с Ахметом никто не видел. Авангардовские ребята так увлеклись купанием, что все предосторожности были напрасными. Можно было, не прячась, подойти к одежде и зарыть в песок хоть всю ее. А потом прячься за кусты и наблюдай, как будут искать авангардовцы свои трусы и сандалии. Но какой же интерес делать все так просто. Витя поставил Ахмета вести наблюдение за пловцами, а сам направился к одежде. Оттащив в сторонку лежавший с краю ботинок, Витя зарыл его, заровнял песок, чтобы ничего не было заметно, и отметил место сучком. Потом вместе с Ахметом они отошли обратно к будке.
Мальчики долго еще купались. Немного охладив распалившиеся на солнцепеке тела, они решили плавать наперегонки. Пловцы по трое встали на берегу, а брат Гарафи пошел за часами, которые оставил в ботинке. Не найдя ни ботинка, ни часов, он перетряхнул всю одежду мальчиков, отойдя немного в сторону, посмотрел со стороны и, все равно ничего не увидев, позвал ждавших его на берегу мальчишек. Авангардовцы дружно бросились на поиски. Вот пошла суматоха, вот начался шум. Весь берег пришел в движение. Мальчишки обошли кусты, где незадолго до этого скрывались Ахмет с Витей, но, ничего не найдя и здесь, послали в лагерь Шамиля и Гарафи. Ринат с двумя ребятами подошел к будке.
— Смотри, не проболтайся! Пусть поищут,— предостерег Ахмета Витя.
Ахмету не очень нравилось, что его товарищ командует. Обидевшись, он сердито оборвал:
— Не учи, без тебя знаю!
Деревенские мальчишки остановились около барахтавшихся в воде ребят из строительной бригады. Они поговорили о чем-то и после того, как те показали рукой на будку, побежали к Ахмету с Витей.
Они еще не успели подойти, не успели и слова сказать, а Витя, не подумав, выкрикнул:
— Они нарочно говорят, вы им не верьте!
Ахмет поддержал товарища:
— Мы ничего не видели, ничего не знаем.
Ринат, сообразив, что плотники опростоволосились, сказал:
— Откуда же вы знаете, зачем мы пришли?
— Сорока на хвосте принесла,— растерянно пошутил Ахмет.
Они поняли, что сболтнули лишнего. Ахмет озадаченно посмотрел на Витю, Витя на Ахмета, и оба фыркнули.
Но деревенским мальчикам было не до смеха. Они сегодня с трудом уговорили прийти на озеро брата Гарафи, и он пришел только на время обеденного перерыва. А теперь ему уже пора на работу. В общем, и не покупались как следует и не потренировались. Они гневно погрозили мальчикам снизу кулаками:
— Лучше скажите сразу, куда спрятали ботинок, а то придем все вместе и разнесем вашу будку.
— А вот попробуйте, разнесите! — смело отпарировал сверху Ахмет.
Авангардовцы стали просить мальчиков по-хорошему: мол, хватит озоровать, ребята, лучше скажите сразу, куда спрятали ботинок, все равно ведь мы его найдем. И Ахмет с Витей решили уступить.
Они сползли со своего насеста и отправились туда, где спрятали ботинок. Но песок на берегу был уже перепахан. Авангардовцы, перерыв тут все, и пропажу не нашли, и метку уничтожили.
В сопровождении только что вернувшегося из города начальника лагеря к берегу спустились и Шамиль с товарищами. Но сколько ни искали, ни ботинок, ни часов не нашли. Брат Гарафи не мог больше ждать, он опаздывал на работу.
— Они же сами перемешали весь песок,— попытался свалить свою вину на авангардовцев Витя.
— Мы же просто пошутили,— оправдывался Ахмет.
— Дурная игра не доводит до добра,— сердито произнес начальник лагеря.
Мансур вдруг заявил:
— Я знаю, почему они не могут найти, они взяли часы себе!
Слова Мансура привели Витю в ярость. Ведь они только хотели разыграть пловцов. Зачем им нужен ботинок сорок третьего размера. И кто мог знать, что в этом ботинке лежат часы? А потом, кто бы говорил об этом. Потому и думает на всех нехорошее, что сам воровал замки!
Начальник лагеря отправил авангардовцев домой и вызвал к себе в палатку Ахмета с Витей.
— Ну, ребята, теперь мы здесь одни. Выкладывайте всю правду.
— Клянемся, что мы ничего не брали! — снова начал оправдываться Ахмет.— Если не верите, обыщите нас.
— Я верю, что вы не брали, но вот ребята думают на вас.
— А мы сейчас пойдем и отыщем ботинок,— сказал Ахмет.— Никуда он не мог деваться. Нет же у него ног.
— Ну попробуйте, поищите, может быть и найдете,— сказал начальник лагеря и вышел из палатки.
Ахмет чувствовал: на душе у Гарифуллы нехороший осадок. Если они не найдут часов, дело раздуют на весь лагерь, более того, даже до родителей дойдет. Если бы раньше знать, что все так плохо кончится.
— Надо было как следует отметить место, чтобы легко можно было найти,— сказал он.
— Я отметил. Положил сверху сучок. Да ведь все
