Книга Его Кукла - Ирина Горячева

— Ты очень красивая девочка, — шепчет он в кратких перерывах. — И так похожа на Хлою.

Если верить Рисаю, Хлоя была сава́ри, женщиной наместника Земли и моей матерью. А значит, вполне нормально, что я похожа на неё.

Но разве нормально, что двуликий спустя двадцать лет помнит как выглядела первая женщина его бывшего друга?

В какое-то мгновение мне кажется, что Рисай слышит мои мысли. Он прерывает цепочку поцелуев, скользящих по моей шее, и отстраняется. А затем и вовсе отходит от кровати.

— Что-то не так? — Я приподнимаюсь и смотрю на двуликого.

Он в свою очередь не сводит глаз с меня. И медленно расстёгивает на груди рубашку.

— Дарья… — То, как Рисай произносит моё имя, заставляет меня нервничать. Он явно собирается с мыслями, прежде чем сказать что-то важное. — Я не сторонник нежностей. Я привык брать женщину, когда и как захочу. И я привык, чтобы женщина подчинялась любому моему желанию. Сегодня будет единственный раз, когда я сделаю исключение.

— Почему? — облизываю я вмиг пересохшие губы.

— Потому что завтра ты уже будешь женщиной. Моей женщиной. И будешь подчиняться. — Рисай стягивает с себя рубашку, отбрасывает её и на один шаг приближается к кровати. — Ложись на спину, Дарья.

В голове проносится целая уйма вопросов, но я не спрашиваю двуликого ни о чём. Просто делаю то, что он просит. Ложусь на спину и на время зажмуриваюсь.

А когда вновь открываю глаза, на Рисае остаётся только браслет. Но даже его двуликий снимает и, предусмотрительно отключив, бросает на тумбу рядом с кроватью.

Как ни стараюсь сдержаться, не могу отказать себе в удовольствии рассмотреть Рисая.

Он примерно вдвое старше меня. И когда-то я считала мужчин его возраста почти стариками. Но сейчас, украдкой рассматривая обнажённое тело Рисая, я понимаю, как не права была тогда.

В двуликом, что стоит напротив, нет ничего от старика. Он молод, полон сил и мужественно красив.

Широкие плечи, сильные руки и дорожка тёмных волос, спускающаяся туда, куда я пока не решаюсь взглянуть.

Рисай, как будто нарочно даёт мне время хорошенько разглядеть и изучить его тело. Даёт возможность привыкнуть к себе обнажённому.

И я довольно быстро привыкаю.

Сама не замечаю, как опускаю взгляд и упираюсь в его торчащий детородный орган.

— Господи, какой он большой! — вырывается у меня непроизвольный возглас.

Лицо тотчас вспыхивает от стыда, и я зажимаю ладонью рот, чтобы не сболтнуть ещё какую-нибудь глупость.

Рисай тихо, почти беззвучно смеётся.

— Я умею им пользоваться. Сегодня тебе не нужно бояться.

— А я и не боюсь. — Даже не знаю, кого пытаюсь сейчас убедить. Его или себя?

Не в силах совладать с охватившей меня дрожью, снова закрываю глаза. И тотчас слышу, как Рисай делает последний шаг, отделяющий его от меня.

— Вот и умница.

Кровать рядом со мной прогибается под тяжестью. А меня сию же секунду обдаёт жаром и окутывает запахом мужского тела. Пальцы двуликого касаются сначала моего лица, а затем спускаются по шее к вырезу платья.

Всё происходит, как во сне.

Мне кажется, временами я просто забываю дышать.

Руки двуликого, обжигая прикосновениями, в считанные секунды ловко справляются с моей одеждой.

Я толком даже не успеваю сообразить, как оказываюсь лежащей в кровати совершенно голая. А рядом со мной Рисай.

Его ладонь проникает между моих сведённых ног и аккуратно поглаживает.

Хочу открыть глаза, но не решаюсь из-за дикого стыда, что испытываю. Если бы могла сгореть или провалиться под землю, то наверняка сделала бы это.

Дыхание перехватывает, как только палец двуликого проникает под складочки и легонько массирует. До тех пор пока там не становится мокро, и палец не начинает свободно скользить.

Закрываю лицо руками, и с губ срываются тоненькие всхлипывания.

— Тебе неприятно? — наклоняясь ко мне, хрипло спрашивает Рисай.

— Нет! — Я убираю от лица руки, открываю глаза и только потом понимаю, как звучит мой ответ. — То есть…

Признаться, что мне более чем приятно, оказывается не так просто. Но на мою удачу, двуликий и сам всё понимает.

Он целует меня в губы, а затем в нос.

— Хорошо. Тогда продолжим.

Рисай переворачивается, опираясь на ладони, нависает надо мной и раздвигает коленом мои ноги.

Мне вдруг становится страшно, и, чтобы отдалить момент, я делаю первое, что приходит на ум.

— Расскажи, что приятно тебе.

Двуликий тихо хмыкает, как-то странно уставившись на меня.

— Когда-нибудь я не только расскажу, но и покажу, — отвечает он не сразу. — Только не сегодня. Тебе ещё рано знать.

В моей памяти неожиданно всплывает разговор двух охранников аукциона Кукол. Они говорили, что мой покупатель садист, которому нравится душить.

Тогда я не поверила словам охранников, подумав, что они просто запугивают. Потом я посчитала, что меня купил другой. Но что если…

— Ты получаешь удовольствие, когда душишь?

Рисай дёргается, как от пощёчины, и под глазом у него пульсирует венка.

— Я знаю тысячу и один способ получить удовольствие. И я покажу тебе каждый из них. — Его губы дрожат в кривой усмешке. — А теперь помолчи, Дарья. Я устал от твоей болтовни.

Он приподнимает меня за бёдра, рывком подаётся вперёд и сминает мои губы губами. Как раз в тот момент, когда жгучая боль внизу, между моих ног затапливает сознание.

Я пытаюсь закричать, но язык двуликого, лишив возможности, врывается в мой рот. Я хочу вырваться, но Рисай лишь сильнее вжимает меня в кровать своим телом и начинает двигаться.

Сперва он делает это очень медленно и осторожно. Но с каждым последующим движением его темп ускоряется.

По мере того, как он скользит во мне, боль постепенно притупляется и уходит. А на смену ей приходит странное ощущение, похожее на эйфорию.

Теперь вместо того, чтобы сопротивляться, я уже сама выгибаюсь всем телом навстречу толчкам двуликого.

И вскоре Рисай с глухим рычанием врывается в меня в последний раз. Замирает, на миг слившись со мной во едино. Не моргая, заглядывает в глаза, словно в самую их глубину, и содрогается. А я чувствую, как меня наполняет жидким огнём страсти.

Рисай, наконец, отрывается от моих губ и утыкается носом в шею. Его дыхание тяжёлое и прерывистое, скользит по моей коже.

Все звуки этого мира кажутся мне сотканными из наших дыханий, звучащих в унисон. Но через мгновение всё меняется. Мир вспыхивает огненным фейерверком и рассыпается дождём искр перед моими глазами.