— Да нет у нас ничего в карманах, — сказала Поля. — Так, ерунда всякая. Носовой платок, ну да ещё обратный билет на электричку.
— А вы пошарьте, пошарьте получше, — засуетился Ворон. — Ишь, сквалыги!
Поля сунула руку в карман и, к своему изумлению, выгребла оттуда целую пригоршню чего-то блестящего, мелкого, тёплого.
— Вот-вот! Я же говорил! — заволновался Ворон, поднимая крыло и подставляя свой холщёвый мешочек. — Сыпь скорей, пока ветер… О, это такой хитрец и проныра… Так и норовит всё унести разом!
Алька тоже достал из карманов полные горсти золотой невесомой пыльцы. Высыпал всё в мешочек Ворона. Глаза старой птицы просто светились от счастья.
— Ух, полон мешочек! — Ворон встрепенулся, готовясь лететь, и напыщенно добавил: —Желаю вам прожить вместе долгую жизнь в любви и согласии и умереть в один день!
Ворон тяжело взлетел, припадая на одно крыло.
— Это он из сказки взял, ну, «умереть в один день», — шепнул Алька, наклоняясь к Поле.
За мелким ручейком на взгорье виднелась деревня и с детства знакомый дом, крытый серой черепицей. Всё было таким привычным, всё, как всегда, только у Поли в руке горела свеча.
Ребята перешли ручей по плоским камешкам, даже не замочив ног, — никакого мостика не было и в помине. Поднялись на крыльцо бабушкиного дома. Дверь, уходя, они не закрыли, она так и стояла распахнутая.
— Надо подняться на чердак, отнести свечу, — сказал Алька.
Поля и без него знала, что надо. Вот только взбираться по разбитым ступеням не хотелось. Уж столько они сегодня карабкались по всяким лесенкам: и сломанным, и трухлявым, и гнилым.
На чердаке всё было таким же, как прежде. Разноцветные пылинки плясали в солнечном луче и прятались в сундуке с откинутой крышкой. Через край сундука свесился белый прозрачный рукав.
Поля осторожно расправила подвенечное платье и уложила в сундук. А вот и фата! Какая красивая, и цветы как живые. Может, взять её с собой, бабушке показать? Нет, лучше не надо. Поля сама не знала почему, но чувствовала — нет, не надо, нельзя.
Свеча тёплым огоньком коснулась щеки Поли, когда она наклонилась над сундуком.
«Домой хочет, к себе в сундук», — подумала Поля.
— Помнишь, что сказать надо? — почему-то хрипло спросил Алька.
Поля кивнула. Дрожь прошла по всему её телу. Но свеча горела радостно и ясно, разгораясь всё ярче, словно говорила: да всё хорошо, всё как надо…
Поля тонким срывающимся голоском проговорила:
Возле правого плеча
Пусть засветится свеча.
Буря, ветер и ненастье,
Нет у вас над нею власти!
Только кто свечу зажёг,
Тот погасит огонёк!
Поля, чувствуя, как звонко бьется её сердце, решилась: набрала побольше воздуха и дунула на свечу.
Огонёк оторвался от свечи, плавно поплыл по воздуху, облетел вокруг Поли, словно прощаясь, качнулся, поклонился ей и погас.
«Вот и всё. — Поле почему-то стало грустно. — Погасла, погасла свеча…»
Поля наклонилась над сундуком, отодвинула в сторону подвенечное платье, фату. Разгребла старинные наряды и, докопавшись до самого дна, положила свечу возле старинной книги в потрескавшемся кожаном переплёте.
Она выпрямилась и тут же очутилась в объятиях Альки. Он обнял её властно, крепко, как будто имел на это право. Поля почувствовала его горячие жёсткие губы на своих губах и, даже не подумав, обняла его за шею обеими руками.
Она закрыла глаза, прижимаясь к Альке всё крепче, пока не хрустнули косточки у неё на спине.
— Ты теперь моя жена, ну, невеста. — Алька чуть разжал объятия. — Ой, Поль, ведь у тебя глаза светятся. Ей-богу!
Поля повела плечами, освобождаясь. Она невольно улыбалась, глядя на его новое, повзрослевшее лицо.
«Как он сказал: жена, невеста?..» — Эти слова звучали в ней, повторяясь вместе с дыханием, биением сердца.
Ребята спустились по лесенке вниз. Сначала Поля, за ней Алька. Только Алька спрыгнул на пол, как лестница затрещала, пошатнулась и рухнула, так что сухие обломки ступенек рассыпались по всей комнате. Ребята сложили их у печки — пригодятся, на растопку пойдут.
— Слушай, а где твой голубой меч и пояс такой красивый? — удивилась Поля.
— А твоя висюлька на золотой цепочке? — откликнулся Алька.
— Ничего нет, — задумчиво сказала Поля. — Ведь это было волшебство. А мы его разрушили. Раз — и ничего нету.
Ребята заперли дверь и пошли по дорожке по шуршащим звонким листьям.
— Очки не потерял? — спросила Поля.
Алька не ответил, только похлопал себя по карману. Поля хотела нарвать флоксов, такие красивые, разноцветные, но они тут же осыпались.
Золотые шары высоко поднимали круглые крепкие головки, и Поля собрала целый букет.
Дорога домой показалась им на диво короткой. Вагон был совсем пустой. Только одна женщина напротив них крепко спала, обняв рукой корзину с грибами. Одни сыроежки.
Алька нашёл под букетом цветов руку Поли и крепко её сжал. Поля не могла сдержать улыбку нежности. Вот чудак! Так и пальцы сломать недолго. Алька хмурился, а глаза у него были какие-то другие, новые, взрослые.
Дома бабушка встретила их отчаянным криком. Обхватила Полю, часто целуя её в голову. На столе лежала собранная сумка и флаконы с лекарствами.
— Да пропади они пропадом, очки эти! Я как узнала, что вы в деревню одни поехали, чуть с ума не сошла. Собралась за вами. Вы меня еле-еле застали.
— А откуда ты узнала? — осторожно спросила Поля и замерла, ожидая ответа.
— Так я тётю Галю на углу встретила. Ну, из семнадцатой. Она мне говорит: ваши-то, ваши…
Поля и Алька переглянулись. И оба одновременно подумали: «Ну, бабушка узнала — это ладно. Но как Лиса-оборотень узнала про тётю Галю? А Королева-красавица? Да, чудеса…»
— Иди, иди домой, рыцарь, — сказала бабушка, выпроваживая Альку. — Мать уже три раза забегала. Тоже с ума сходит! Попозже придёшь.
Бабушка торжественно надела очки и огляделась по сторонам.
— Как заново родилась, — сказала она. — Всё вижу и тебя…
Туг бабушка вгляделась в Полю получше и ахнула.
— Что это? Поленька Пришей Пуговку! Какая-то ты стала другая, новая. Вроде повзрослела.
— Бабушка, бабулечка, — заторопилась Поля. — Ты на диван сядь. Вот сюда, ко мне поближе. Главное — не волнуйся. Я уже дома. Только спать хочется… Мне столько надо тебе рассказать, ты обалдеешь. Мы с Алькой попали в Железный Дуб. А там… Там Лиса-оборотень и всякие чудища. И Королева в зеркале. Красавица, как мисс Вселенная, только в сто раз лучше. Я есть не хочу. Я у Лисы пирога с капустой наелась. Я бы поспала немножко… И эльфы там, а Медведь хотел им крылышки отрезать. Но у меня была свеча, только не простая… Я потом дорасскажу, ладно? А сейчас я посплю немножечко, совсем чуточку…
