к окну и осторожно выглянул. — Снаружи есть еще кто-нибудь?
— Я не видела. — Хельга пожала плечами. — Но сюда уже никто не сунется. Твою пушку слышно до самого Антверпена, и полиция скоро будет здесь. Если кто-то и остался внизу — они уже разбежались. Кстати, нам лучше бы сделать тоже самое, Бомон. Ты ведь не хочешь объяснять мсье…
— Нет. Подожди. — Я зачем-то поймал Хельгу за локоть и потянул назад. — Должно же здесь быть хоть что-то!
И это самое “что-то” головорезы так и не забрали — иначе вряд ли стали бы оставаться поблизости и караулить. Конечно, они вполне могли отправить сюда и по мою душу, если кто-то из ближайшего окружения — или даже сам император Жозеф имел слишком длинный язык. И все же чуйка подсказывала: то, что так желал получить или хотя бы передать мне лично в руки французский монарх — все еще здесь.
Просто лежавшие вокруг нас покойники недостаточно хорошо искали.
— Что ты высматриваешь? — поинтересовалась Хельга. — Какой-нибудь сейф?
— Точно не сейф. — Я покачал головой. — Там уже порылись.
Здоровенный стальной ящик в углу наверняка вскрывали в самую первую очередь — и без особых результатов. Потом взялись за столы, потом за полки… перерыли все, заглянули в каждый угол. Вывернули все папки до единой, вытрясли документы, завалили пол бумагой чуть ли не по колено… И ушли — несолоно хлебавши.
Плохо смотрели?
Картина висела прямо над столом. В любое другое время я вообще едва ли обратил бы на нее внимание, но сейчас все мои чувства обострились до предела — и от них не ускользнул легкий, едва заметный перекос: прямоугольник рамы будто чуть кренился вправо. То ли под собственным весом, то ли… Такое вполне могло возникнуть из-за пули, угодившей в самый стык дерева и полотна — а могло появиться и раньше — когда головорезы обыскивали контору.
Или когда картину зачем-то трогал покойный хозяин.
— Интересно, что это тут у нас? — Я шагнул поближе, разглядывая крохотных человечков на мрачноватом грязно-желтом фоне. — Кто-нибудь из местных фламандцев? Босх, ван Дейк…
— Скорее уж старший Брейгель. Копия, конечно же — подлинник тех времен стоит, как военный дирижабль, — отозвалась Хельга. — Что ты хочешь?..
— Пока не знаю. — Я осторожно взялся за раму снизу. — Так… Есть!
Второй сейф под картиной был бы уж слишком очевидным тайником — такой точно отыскал бы даже самый бестолковый из головорезов. Наверняка кто-нибудь даже заглядывал сюда.
Но не слишком внимательно: бумажный пакет, аккуратно приклеенный к фанерному заднику, оказался достаточно тонким, чтобы не бросаться в глаза, да и цветом почти не выделялся. Неудивительно, что его пропустили.
— Что там? — Хельга тут же оживилась. — Откуда… Ты знал, Бомон?
— Любопытство сгубило кошку, фрайин фон Рихтгофен, — отозвался я.
Да, Жозеф отправил меня в Брюссель именно за этим — чтобы понять, хватило и одного взгляда. Я не слишком-то хорошо умел читать чертежи — обычно этим занимались Судаев, Шестопалов или сама Настасья. А конкретно этот еще и выглядел то ли наспех снятой копией, то ли вообще фотографией. И вряд ли бы у меня вышло разобрать на схеме хоть что-то.
Если бы я не видел эту штуковину раньше. Судя по указанным габаритом, эта была примерно втрое больше и сложнее. И неизвестно во сколько раз мощнее: в паре мест неизвестный конструктор указал совершенно немыслимое сечение проводов — чуть ли не с мою руку толщиной. И если я хоть что-то соображал в технике, эта игрушка должны была “кушать” тонны энергии и выдавать соответствующий поток.
Но на этом различия заканчивались — а в остальном на чертеже определенно была та же самая машина, что мы с дедом отыскали в подвале усадьбы покойного графа Орлова. Да, сложнее, совершеннее и намного мощнее, с раздутой донельзя силовой установкой и самим “станком” — кажется, Багратион называл его концентратором — и все же до боли знакомая.
Второй лист из пакета содержал сборочный чертеж на блок управления — тоже изрядно усложненный, с магнитной лентой в комплекте. И сложить два плюс два было несложно: судя по третьей бумаге, все это богатство два дня назад прибыло в Антверпен на какой-то посудине. О чем незамедлительно доложили тайной почтой самому канцлеру Каприви.
А значит, Рейх или уже получил, или вот-вот получит новую игрушку — пострашнее прежней. С этим вполне могло быть связаны и дирижабли над Шарлеруа, и вторжение наземных военных частей и вообще черт знает что. Не знаю, что герр канцлер успел не поделить с бельгийским королем — но последнему явно не повезло попасть под раздачу.
— Занятная штуковина.
Хельга подошла и бесцеремонно заглянула через плечо. Да еще и прихватила рукой за талию. Аккуратно, чуть ли не нежно — но все же достаточно сильно, чтобы мне пришлось или вырываться, или сделать вид, что я ничего не заметил.
— Еще какая, — проворчал я, — перекладывая наверх третий листок. — Если бы я еще мог понять, где ее искать?..
— Здесь на голландском. — Хельга придвинулась еще ближе — так, что от ее дыхание стало тепло щеке. — Если хочешь — могу перевести.
— Будьте так любезны, фрайин.
Не то, чтобы мне так уж хотелось делиться секретами с офицером Рейха, но сам я мог только догадываться о содержании третьей бумаги. Это явно была копия какого-то судового документа: с описанием груза, датами, фамилиями… Я не отыскал даже название корабля — и уж точно не собирался бегать по всему Брюсселю в поисках переводчика с голландского.
Приходилось довольствоваться, тем, что есть — сомнительным подарком судьбы в виде германской красотки с непонятными целями и острым, как бритва, язычком.
— Твое корыто прибыло в понедельник. Называется “Титания” — вот, видишь? — Хельга ткнула в лист пальцем. — Принадлежит голландской судоходной компании, поэтому и документы — на голландском. Судя по этой таблице, они привезли какие-то станки, силовую машину… а получателем указана фирма в самом Антверпене. Разумеется, подставная.
— И откуда такие выводы? — поинтересовался я.
— Это же очевидно, Бомон. — Хельга отобрала у меня все три листа. — Даже идиот поймет, что на “Титании” в Бельгию приплыла именно эта штуковина, а не какие-нибудь железки, которые ставят на заводах. В Антверпене делают неплохие автоматические митральезы и винтовки по американской лицензии, но такие разработки местным не по зубам… Странно.
Насмешливая маска Хельги уже успела стать настолько привычной, что я вполне искренне удивился, когда фрайин вдруг наморщила лоб и смолкла. На мгновение показалось, что можно даже услышать, как у нее в голове вращаются крохотные шестеренки: похоже, Хельга что-то знала про
