Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
Широкие двери старинного лифта, который важно ходил взолотой клетке под часами, неторопливо разъехались, и из него вышла оченьвысокая молодая женщина в джинсовом костюме. У нее был замученный вид, а наносу темные очки.
— Мила! — закричала Лера и полезла через ноги Полянского.Тот посторонился. — Милка!
Высоченная остановилась и посмотрела по сторонам внедоумении.
— Милка, ты же сказала, что утром будешь уже в Москве!
Мелисса Синеокова подняла на лоб очки и повернулась совсем вдругую сторону, не в ту, где была Лера, и неуверенно улыбнулась равнодушнойтетке иностранного вида. Тетка удивленно улыбнулась в ответ.
Лера подлетела и дернула ее за плечо:
— Дура, ты куда смотришь! Разве я оттуда кричу?
— Лерка! Откуда ты взялась?!
— У меня переговоры, — зашептала Лера Любанова и незаметнопоказала на Садовникова с Полянским, которые не отводили от них глаз. — Во-он стем козлом. Козел называется Герман Садовников, он лидер правой думскойфракции. Он меня уже извел, честное слово!
— Да, — сказала Мелисса Синеокова негромко, и глаза у неесузились. — Я его знаю. И вправду козел.
— Почему ты не в Москве?
— Съемки внезапно отложили. Я их жду.
Лера подбоченилась.
— Как это ты их ждешь?!
— Ну, продюсер позвонил и сказал: извините, пожалуйста, унас все откладывается на два дня. Ну, не отменять же, раз уж я все равно здесь.Вот я теперь жду. — Она говорила и отводила глаза, совершенно точно зная, чтоЛера сейчас будет ругаться.
Лера принялась ругаться:
— Слушай, Синеокова ты моя, все-таки ты ненормальная! Ты жезвезда первой величины, черт тебя побери! Какого рожна ты торчишь в Питере иждешь съемок, если они отменились, как ты выражаешься! Немедленно садись насамолет и дуй в Москву! Тебе больше делать нечего, только съемок ждать?!
— Да, но я все равно уже здесь…
— Здесь! Ты сейчас здесь, а через два часа будешь в Москве!Васьки на тебя не хватает! Звони ему немедленно, пусть он тебя встречает!
— Валерия Алексеевна! — негромко, но очень-очень внушительнопозвал Садовников. Внушительность его голоса перекрыла даже звук ручейков,растекавшихся от арфы.
Лера повернулась к нему спиной.
— Звонить я не буду, — сказала Мелисса Синеокова, знаменитаяписательница. — Я на него обиделась.
— Ну и дура. Он тебя что, побил?
— С ума сошла?!
— Значит, оскорбил словом?
— Не хочу я рассказывать!
— Послал бог подругу, — под нос себе пробормотала ЛераЛюбанова, — ничего толком не добьешься, двух слов не может связать! Сидит однав гостинице в Питере, ждет съемок! Угораздило же!
— И вообще у меня температура, — сказала Мелисса Синеоковапечально. — Тридцать восемь и семь. Представляешь?
Лера закатила глаза.
— А куда тебя несет, сокровище, с такой температурой?! Тебележать надо! Возвращайся в номер и ложись немедленно, я к тебе сейчас приду. Тыв каком?
— В четыреста шестнадцатом, только лежать я больше не могу,полдня лежу. Я в скверик выйду, на солнышке посижу и вернусь. А ты приходи комне. Только одна, без… этих.
— Еще мне не хватало этих по чужим номерам водить! И как этотак получается, что как только Васька отвернется, тебя обязательно по башкестукнет? В прошлом году упала так, что ходить не могла, из машины вывалилась,помнишь! А он только за сигаретами отошел!
— Ничего я не помню, — упрямо сказала Мелисса, которой нехотелось думать о том, как ей плохо без Васьки. — Иди, они уже замучились тебяждать. А я посижу на лавочке и вернусь.
— Я тебя заберу в Москву сегодня, — вслед ей сказала Лера. —Температура у нее, а она в Питере съемок ждет, которые отменились!..
Она смотрела, как Мелисса Синеокова идет по просторному ичистому холлу, застланному поверх мраморной плитки коврами, как кивает иулыбается всем входящим и выходящим, как внезапно чихает и утирает нос, какотступает с дороги, потому что навстречу ей в высокие двери вдруг ввалиласьцелая толпа людей.
Толпа как-то моментально распространилась по всемупомещению, между ваз и колонн. В центре ее вышагивал высокий человек в длинномпальто. Он не шел, а именно вышагивал, по сторонам не смотрел.
Лера моментально его узнала.
Ахмет Баширов, один из самых богатых и удачливыхпредпринимателей, непримиримый враг Вадима Сосницкого.
Сердце вдруг застучало. Только что не стучало, как будто ине было у нее никакого сердца, а тут объявилось!
Что это может значить?..
Совпадение? Случайность? И тот человек за колонной, похожийна Андрея Боголюбова, тоже случайность?..
Или Сосницкий задумал какой-то сложный спектакль, и теперьони все просто играют роли, разевают рты, делая вид, что говорят, и водятруками, делая вид, что жестикулируют, а невидимый кукдовод из Лондона дергаетза ниточки? Или тут что-то другое?..
Но что? Что?..
Мелисса скрылась из виду — ей было наплевать на Баширова иСосницкого, — и Лера осталась совсем без всякой поддержки. На Полянского в этомсмысле надежды нет никакой.
— Валерия Алексеевна!
Она вернулась за столик, краем глаза наблюдая запередвижениями Баширова по лобби-бару, в котором они сидели. Вот он скинулпальто на руки одного из охранников, вот кивнул официантке, вот неторопливооглядел всех сидящих, одного за другим.
У него были очень темные волосы, широкое нерусское лицо иузкие внимательные глаза.
Татаро-монгольское иго.
— Ахмет Салманович пожаловал, — сказал Садовников негромко,и Лера поняла, что он нервничает. — Прошу прощения, я должен поздороваться.
Неторопливо, как будто унимая свой страх, он поднялся, исделал несколько шагов, и замер, остановленный охраной.
Охрана Бапшрова сильно отличалась от охраны Германа Ильича —амбала, в единственном числе восседавшего на стуле посреди лобби-бара. Их былочетверо, и все с одинаковыми бульдожьими лицами и витыми проводами микрофонов,засунутыми сзади за воротники одинаковых пиджаков. Во все стороны они одинаковоповорачивали головы, как будто никак не могли найти, на чем бы имсосредоточиться, и Германа Ильича отсекли уже на подступах к Баширову.
— Ахмет Салманович!
— А-а, здравствуй, Герман!
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
