одежду посередине между ним и собой. Двумя руками она, нимало не смущаясь, перекинула волосы назад, открыв красивое детское личико, острые груди, плоский живот и пушистый треугольник в низу его. То, что юноша стыдливо отвел взгляд, она поняла по-своему:
– Некрасивая, не нравлюсь тебе?
– Красивая – выдавил он.
– Почему же отворачиваешься?
– Голая ведь, прикрылась бы, – он подтолкнул свою рубашку к ней.
– Зачем? – Не поняла она. – Тебе неприятно смотреть на мое тело?
– Приятно – потупив глаза, ответил он.
– Ну и смотри на здоровье – Она пересела ближе. – Мне нравится любоваться тобой, когда купаешься: ты тоже красивый. – Она дотронулась до его плеча, испуганно отдернула руку – Какой ты горячий!
– Разве?? – удивился юноша.
– Ну да! – Она взяла его руку и положила на свою грудь.
– Это потому, что ты холодная, – сказал он, все еще отводя глаза.
– Так погрей меня, – попросила она и прижалась к его плечу.
Юноша отпрянул и, сглаживая грубость, произнес:
– Ты не очень холодная.
Мавка тихо засмеялась, пересела вплотную к нему и дотронулась кончиком указательного пальца до висевшего на юношеской груди темно-коричневого деревянного крестика.
– Подари его мне.
– Нельзя, – сказал юноша. – Мне его при крещении надели. Вот крестишься, и у тебя… – Он запнулся.
– Я и хочу, чтоб ты меня крестил.
– Это поп делает, я не умею.
– А как умеешь, – предложила она и добавила с мольбой:
– Что тебе – жалко?
– Да нет, только силы такое крещение иметь не будет.
– А вдруг будет? – предположила мавка. – Попробуй, а?
– Ну, хорошо, – согласился юноша.
Торопливо пробормотав «Отче наш», он осенил ее троекратно крестным знамением, снял с себя гайтан с крестиком и надел на мавкину шею. Она задержала руки юноши на своих плечах, прошептала:
– Теперь я крещеная, и ты можешь взять меня в жены, прямо сейчас.
– Но ведь венчаются в церкви, – нерешительно возразил он, однако руки не убрал.
– Венчаются там, где влюбляются, – сказала мавка и поцеловала его.
Она лежала с открытыми глазами, смотрела на темное небо, на котором появились звезды, тусклые, еле различимые, и казалось, что они интересуют ее больше, чем торопливые ласки юноши, но вот ресницы ее затрепетали от боли, зрачки расширились и медленно сузились, а на губах появилась слабая улыбка. Рукой она принялась поглаживать юношу, стараясь попадать в такт его движениям, а когда он напрягся и застонал, мавка тоже застонала, потому что внутри нее разорвалось что-то очень горячее и растеклось по всему телу. Ей стало так жарко, будто окунулась в кипяток, и так же медленно, как остывает кипяток в теплую погоду, покидал ее этот жар и уносил с собой ее силы. Открыв глаза, увидела, Что небо посветлело, а звездочки исчезли, и вспомнила, что пора возвращаться в озеро. Она попробовала выбраться из-под юноши, тяжелого и холодного, не смогла и жалобно попросила:
– Встань, мне тяжело… Слышишь?
Он ничего не ответил и не пошевелился.
Собрав остатки сил, она все-таки выползла из-под юноши, встала на колени. Настороженно, будто дотрагивалась до чужого тела, провела рукой по своему лицу, шее, удивляясь, что они теплые, задержалась на левой груди, уловив толчки внутри.
– Живая… – засмеявшись, произнесла она. – Слышишь, я живая! – крикнула она и шлепнула юношу по плечу, твердому и холодному.
Не дождавшись от него ни звука, перевернула юношу на спину. На нее глянули переполненные белками глаза, и она вскрикнула от ужаса и закрылась руками, а затем упала головой на грудь юноши и зарыдала. Длинные зеленые волосы разметались по его телу, обнажив девичью спину с бледно-розовой кожей.
Ржание лошади, донесшееся от озера, заставило ее оторваться от юноши. Какое-то время на повсхлипывала, размазывая слезы по порозовевшим щекам, потом закрыла юноше глаза, поцеловала в губы.
– Мы будем вместе: где ты – там и я! – поклялась она и побежала к озеру.
На краю обрыва она остановилась, схватилась двумя руками за гайтан и, тихо всхлипнув, кинулась в омут. Разбежались круги, заставив пошуршать камыши, и на поверхность всплыли венок с измятыми кувшинками и деревянный крестик с порванным гайтаном.
Надежда Никитина
Путь к Спасению
По следам очерка «Порча. Беседы с душами умерших», ГВ № 1.96 г.
Здравствуйте, уважаемый Юрий Дмитриевич и редакция.
Прежде всего хочу сердечно поблагодарить Вас за публикацию, благодаря которой я получила необходимые мне разъяснения и определила свою дальнейшую дорогу. И многое поняла. Хотя, многое остается неясным. Странные, а порой жуткие вещи происходят со мною на каждом шагу. Впечатление такое, что судьба избрала меня объектом своего пристального внимания.
В последнее время я веду нечто вроде дневника, в котором записываю подробности странных событий, имевших место в моей жизни, а помогают мне в этом мои дорогие друзья – элементёры. Не удивляйтесь пожалуйста, я отношусь к душам мертвых далеко не так, как другие, для меня это друзья гораздо более дорогие и реальные, чем живые. И получилось так, что единственным моим собеседником стала газета «Голос Вселенной», да простят мне мою нахальную назойливость.
В моем самосовершенствовании мне помогают мои бесплотные друзья. Если бы не они, не знаю, что могло со мною быть. В последнее время я как магнит притягиваю к себе всяческое зло. Негодяи слетаются ко мне со всех сторон. Не успею благополучно убраться с дороги одного злодея, как уже на подходе другой. Откуда они берутся? Прежде, прожив столько лет, я ни разу не встречала настоящего злодея из плоти и крови. Теперь вокруг меня их десятки. Или их вижу только я, потому что ничего лучшего не заслужила? И знаете, когда стала их замечать? Когда три года назад умерла моя мать. Впечатление такое, что вместе с нею сломался защитный барьер, и все силы зла хлынули на мою голову. За эти годы я дошла до того предела, за которым – ничто. Но какие-то силы вмешались и вытащили меня из самой преисподней. Никто из вас не был там при жизни? А я была. Уверяю вас, ад имеется не только по ту сторону. Он есть и у нас, на земле, в нашей реальной жизни, – и для тела, и для души. Вы представьте – и здесь ад, и там ад. Куда же бедной душе человеческой деваться? Не каждый нашел этот путь к спасению, и далеко не каждому помогают добрые силы. И вряд ли у кого есть такие верные и добрые друзья, как у меня. Что же бедным людям делать?
Я не буду здесь повторять то,
