такой тяжёлый случай.
Но Бьёрн выглядел раздосадованным.
— Сонник её достанет, где бы она ни была. Надо как-то изводить эту пакость. Вообще его некоторые жуки едят. Не настоящие, само собой, — Бьёрн оживился. — Наловим чернокрыльников или синих мушек — и пусть себе жрут эту гадость. Прямо в клиентку пусть ползут и обедают.
— Бр-р-р! А ей это не повредит?
— Неа, им люди не интересны. Им только растительных паразитов подавай. Хотя… — Бьёрн нахмурился, — счас они тоже в спячке! А спящие, они невидимы. Мда.
Руслан взволнованно прошёлся вдоль стены:
— И что, мы просто дадим ей… просто сдадимся?
Наставник встряхнулся:
— Нет, ни за что! Кто же нам за заказ заплатит, если клиент уйдёт в спячку? Я поспрашиваю наших: может, кто выращивает зелень в масштабе хотя бы теплицы.
В комнату заглянула Нина и несмело спросила:
— А вам какие-то особенные растения нужны?
Бьёрн глянул на неё так, словно забыл, что в квартире есть кто-то кроме них с учеником.
— Нет, любые, лишь бы достаточно много.
— Тогда, может, вам поискать… лекарство в Ботаническом саду? Вы извините: я не подслушивала нарочно, но тут даже соседей слышно. Если поможет Алёнку вылечить, то хоть жуки невидимые, хоть рог единорога — пусть! Вы можете, я знаю: мне вас тётя посоветовала — вы не помните, наверное, но вы её спасли, когда она ослепла.
— Врать не буду — не помню. Но главное сейчас то, что вы мне верите. Следите, чтобы она не засыпала, — велел Бьёрн. — Можете поливать, щипать, кубиков льда наделайте. Счас я ещё кое-что тут нарисую. Вот так. Всё, мы по вашей наводке пока сходим.
В Ботанический пускали только группами от семи человек. Бьёрн хотел купить семь билетов, но возмущённая до глубины души таким предложением пожилая дама в кассовом окошке чуть не выгнала вон их обоих.
Ругаясь сквозь зубы, Бьёрн принялся обзванивать знакомых. Регина, Лёха, хозяин съёмной комнатки для встреч, какие-то Демоны, Акаши, Носферату и более привычные Серый, Демьяныч, Соня. Кто-то говорил, что приедет сейчас же, как только такси примчится. Кто-то сетовал, что занят, но обещал прислать знакомых.
В результате через сорок минут в Ботаническом образовалось четыре группы.
Галдящую толпу пропустили туда, где за оранжерейными стёклами царило вечное лето целого мира. Кто-то честно слушал экскурсовода, кто-то фотался на фоне пальм, пихт, бамбука и японских клёнов. Кто-то негромко обсуждал ползающих, порхающих и прыгающих вокруг зелени и пестроцветия существ.
Бьёрн вынул из рюкзака блокнот и быстро нацарапал в нём большого пятилапого жука с надписью на панцире «чёрный».
— Ищи!
Повезло. Руслан только сунулся посмотреть на бело-зелёные листья незнакомого куста, как увидел у корней жука с пятью лапами. Жук оказался прытким и тут же решил спрятаться за ближайшим стволом.
Руслан упал на колени, потянулся за беглецом. Тот отпрыгнул в сторону.
Послышался возмущённый голос экскурсовода: почтенную женщину наверняка не привело в восторг ползание вокруг зелёного питомца. На разные голоса её принялись уверять, что молодой человек просто уронил то ли монетку, то ли телефон, то ли кольцо, памятный подарок любимой бабушки — показания разнились, но Руслан не слушал.
Дважды пальцы скользнули по шершавому, словно камень, жучиному панцирю. На третий раз Руслан уже ухватил жучару, но тот неожиданно впился в указательный палец — и обрёл свободу. Вот гад!
Тут жук решил, что с него хватит, раскрыл стрекозиные крылья и вознамерился улететь. Это зря — Руслан сцапал его в воздухе, порезался о крыло, оказавшееся острым, как срез бумажного листа, и сунул в протянутую кем-то шкатулку.
Оставив разношёрстную компанию изучать Ботсад, Бьёрн и Руслан с перевязанной ладонью поехали к Алёне. Бьёрн выпроводил слабо упирающуюся подругу, разрешив прийти через пару часов, и выпустил жука.
После длительной и, признаться, мерзкой на вид процедуры, Алёна стала похожа на уставшую, невыспавшуюся себя с фотографий, а не на призрака.
Жука снова заперли в шкатулку — Бьёрн обещал вернуть его в Ботсад. Алёна напоила спасателей крепким кофе с засохшим печеньем, а вернувшаяся Нина ревела от радости и обнимала всех по очереди.
— Вот ради этого и стоит брать заказы! — улыбнулся Руслан, когда они уже вышли из квартиры Алёны.
— Ты только не привыкай, — Бьёрн поёжился от налетевшего порыва ветра. — Неприятности, они героев чаще находят, чем награды.
Крысы
— Пляшут, вот те крест, пляшут крысы-то! — старичок замахал руками, пытаясь изобразить, как пляшут крысы. Получалось жутко.
— Угу, — кивнул Бьёрн, — что ещё делают?
— Ходют кругами. А то гуськом иногда, штук по десять-двенадцать. Еду прут! И колбаску, значица, и печенье, и сыр. Но эт-то ладно: крысы, они завсегда бегают да жрут.
Старичок сделал паузу, явно готовясь рассказать нечто из ряда вон выходящее. Руслан покосился на Бьёрна: наставник как ни в чём не бывало слушал посетителя.
Тот продолжил:
— А вот в воскресенье они дьявола вызывали! — старичок посмотрел сначала на Бьёрна, потом на Руслана, чтобы убедиться, что они прониклись значимостью момента.
— И как, успешно? — Руслану показалось, что наставник сдерживает смешок, но клясться в этом он бы не стал.
— Нет, слава Богу! А то б я тут не сидел! Знаки ихние поганые я потёр, свечки потушил и в пакет спрятал. Выкинуть хотел, но, думаю, вдруг пригодятся для экспертов?
С этими словами посетитель поднял с пола безразмерную хозяйственную сумку и принялся в ней копаться.
— Нет, не это… и не то… где ж он? — бормотал старичок. — Мне про вас Ольга Викторовна рассказала. Мы в соседних подъездах живём, значица. Хорошая женщина… о, вот квитанция за отопление, а думал: потерял! Так вот, Ольга Викторовна, она шубутная малость, но это ладно. Сын у ней непутёвый был, зато внучка хорошая… а, вот, нашёл!
Старичок выудил из сумки свёрток и торжественно положил на стол перед Бьёрном. Тот быстро, но аккуратно развернул потёртый пакет и вытащил свечной огарок сантиметра в три-четыре, не больше.
— Вот их там восемь штук. Крысы-то, наверное, тринадцать поставить хотели, да я не дал!
— Смотри.
Руслан подошёл к столу.
На мягком воске отчётливо виднелись отпечатки лапок. Как будто крыса несла свечу: отпечатки были на одинаковой высоте с двух сторон. На других огарках оказались точно такие же следы.
— Видите! И пляшут, и бегают, и жрут, и свечки ставят на знаки какие-то жуткие!
