Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
Он почувствовал, как родители напряглись. Но мальчик знал, что не подвел их: ведь он не обманывал, вел себя вежливо, отвечал четко, полными предложениями, с хорошей дикцией.
Отец и правда остался им доволен:
– Вот именно, сынок, работаю как вол. А если не буду так работать, кто же им обеспечит рабочие места? Об этом им бы тоже не мешало сказать! Мои рабочие это понимают, мы не враги. У меня за все эти годы ни одной забастовки не было. А они из моего сына хотели дурачка сделать! Но не вышло!
Так началось политическое и экономическое образование будущего наследника огромного промышленного производства.
Он был единственным сыном, и выбора у него не было – с детства знал, кем станет. И с радостью готовился «работать как вол» вместе с отцом.
Окончив лицей, год трудился на фабрике рабочим, чтобы понять производство с азов (и он не был единственным богатым наследником в Италии, поступившим подобным образом).
Дело расширялось, у них были фабрики в Китае, в Индии – он должен был успевать повсюду. Сил хватало на все: окончил университет, занимался спортом, даже книги успевал читать. Россия его притягивала с малых лет – с фильма «Морозко», увиденного на Рождество, а потом с музыки Чайковского и Рахманинова. Читал главных русских писателей – Достоевского, Лео Толстого и Чехова. Очень удивился, узнав, что самый-самый первый в России – Пушкин. Ничего про него не знал, только имя слышал.
Светка велела ему прочитать «Дубровского». Отыскал, прочел. Позвонил печальный: какой ужас, какая страшная жизнь. И ведь совсем недавно: рабство, замуж насильно… Но Маша! Какая необыкновенная Маша!
– А я в детстве на нее сердилась, – призналась Света, – обижалась, почему она не убежала со своим Владимиром. Не могла понять, почему она ответила ему: «Поздно».
– Но ведь она сказала: «Я обвенчана», она в церкви дала клятву верности, – у Марио даже голос дрогнул.
Он был свой! Он все понимал! И Пушкина, наверняка испорченного переводом, почувствовал.
Марио приезжал часто, вел себя со Светой бережно и почтительно. Но никогда не говорил о любви, вообще о своем отношении к ней. Она скучала, знала уже, что влюбилась. Мучилась, что он далеко, что богат и не может она из-за этого просто сказать ему: «Маша, родной, я не могу без тебя, давай будем вместе». Притворялась веселой и беззаботной, а душа болела, тосковала, рвалась к нему.
Объяснение их произошло незабываемо.
В тот раз, прилетев в Шереметьево, он, не заезжая в Москву, направился в Рязань на какую-то спешную и очень важную деловую встречу. Вечером позвонил оттуда и попросил разрешения приехать.
– Только это будет поздно, – предупредил, – но я должен сегодня обязательно тебя увидеть.
Приехал ночью, как и обещал. Белый, глаза запавшие, губы синие.
– Прости, мне в туалет…
Разволновавшаяся, Света слышала, как его рвало. Оказывается, он, смертельно проголодавшись, наивно купил в Рязани на улице три пирожка с мясом. Самоубийца! И вот – результат. Отравился серьезно, чуть ли не до судорог.
Она заставила его пить воду, стакан за стаканом, показала, как вызвать рвоту, – надо было хорошенько промыть желудок, очиститься от отравы. Потом развела марганцовку, велела проглотить.
И едва ему полегчало, он сказал по-русски: «Я тебя люблю. Будь моей женой». Сунул ей в руку маленькую черную коробочку и снова рванул в туалет, «по делу срочно».
Не открывая подарок и так уже зная, что там должно быть обручальное кольцо, Светка орала через дверь:
– Да, да, да! Ура! Ti amo! Тi voglio bene![4]
Вопила, как маленькая, безоглядно, не стесняясь, не сдерживая охватившей ее радости.
Они даже не поцеловались в тот вечер – не до того было: Марио пил воду, очищался, просил «розовой дряни» (марганцовки).
И при этом оба были счастливы невероятным, нереальным счастьем.
Ведь вот какая у Светы карма: как кого полечит, так исцеленный ей сразу предложение и делает.
Как и предполагалось, ее родители безмерно обрадовались такому повороту дела: не ждали от своей упрямой дочери столь разумного решения.
– Теперь мы будем ближе, хоть на каждый уик-энд сможем друг к другу ездить! – восторгалась мама.
Правда, бабушка почему-то не поддерживала и не одобряла. Совсем у нее характер на чужбине испортился. Ворчала настырно свои предостережения:
– Зачем идти замуж за совсем чужого? Что ты о нем знаешь?
– Да все я о нем знаю, ба! Он любит меня. И я его.
– Любит – не любит. Пшик это. Ты десять лет проживи с человеком, тогда реши, любишь или нет. Бывает, всю жизнь вместе рука об руку пройдешь, а потом глядь: так и не знала ничего. Но про своих ты хотя бы изначально все понимаешь. Смотришь: пьет или нет, ленится или без дела не сидит, деньгами сорит или прижимистый слишком… На родителей опять же взглянешь, и все уже ясно. Даже не зная частностей. А тут… Чужие они совсем. Оболочка может быть красивая, а что там внутри? Как угадать? И спросить некого, какая там семья: добрые, злые…
– Добрый он, очень добрый, ба. Ну, не волнуйся ты.
– Это ты его таким в мечтах своих видишь. А если ошибаешься? Дети – чьи будут, если что не так выйдет?
– Ну почему, почему что-то должно быть не так? Дети будут общие. Вы с дедом всю жизнь хорошо прожили, папа с мамой тоже. Почему у меня будет по-другому?
– А потому что все у нас было на родной земле. Плохо ли, хорошо ли – земля силу давала. А ты едешь в чужие края, где никому нужна не будешь. И чего ради?
Света все эти бормотания пропускала мимо ушей. Такое у бабушки теперь назначение: предостерегать и бояться за внуков. А у внуков жизнь своя, и они вправе ее строить по-своему.
К тому же Светка не собиралась покидать родину. У нее ведь в Москве имелась работа, финансовая независимость, квартира в центре, наконец. Марио сможет подолгу жить в России: тут у него полно дел, она будет к нему приезжать. И пусть не думает, что она из-за денег или из-за каких-то заграничных благ за него выходит. Он не возражал и на все соглашался – его Кьяра была самая умная, самая красивая, самая любимая. Пусть все устроится так, как захочет она.
Однако вышло не по-Светкиному.
После августовского кризиса девяносто восьмого года им поначалу ощутимо урезали зарплату. Потом начали говорить о сокращениях. В итоге из всего их отдела сократили именно ее, несмотря на то что она была единственной, кто работал с тремя языками.
Ошарашенная и раздавленная новостью о случившейся с ней вопиющей несправедливости, Света пошла было к начальству – выяснять. В приемной секретарша по-свойски посоветовала:
– Не ходи. Без толку. Все же знают, что у тебя бойфренд богатый, прокормит.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
