А теперь самое интересное — бессмертные чародеи с даром Нави. Как я. Нам чьей-то высочайшей волей даровано право не только наслаждаться бессмертием и пользоваться собственными магическими возможностями, но и безнаказанно быть преемниками неограниченного количества менее удачливых чародеев. При этом сей сказочно прекрасный дар Нави передаётся только старшему ребёнку в поколении, а остальным детишкам достаётся либо дырка от бублика, либо… Та-да-а-ам! Преемственная магия, если бессмертные предки ею пользовались. Та самая, за которой демоны охотятся. Краденая. Супер просто!
Вопрос — почему за столько тысяч лет демоны не вычистили Явь от ворованной магии Нави? Ответ — потому что не такая уж она и ворованная. Если включить математику с логикой и посчитать, то за эти тысячелетия бессмертные наплодили преемственных чародеев в разы больше, чем их было на момент разделения Яви и Нави. Это у Лады из шестерых детей только одна Злата с преемственной магией родилась, а если бы она продолжала плодиться? В ней же «краденого» на целый полк младенцев хватит. При рождении же наверняка маленькая толика достаётся, которая со временем растёт и развивается, а не всё сразу. И я не знаю, до какого возраста бессмертные размножаться могут.
Почему я раньше-то об этом не задумывалась? Получается, всё, что я знаю о Нави и своём даре — вообще сплошное враньё от начала до самого конца. А такую красивую и благородную сказочку состряпали, что прямо-таки хочется в неё верить. Ужас! Это ведь я чистый дар получила, а пока он очищался, преемственная магия моего рода по младшим отпрыскам рассасывалась. Сколько их было? Сколько моих родственников демонами стали? Вот тебе и волшебный дар!
Понять бы, для чего вся эта каша заварена была, да только правды ни от кого не дождёшься. Врут же все напропалую. Да так врут, будто сами в своё враньё верят.
Пока я изводила себя подозрениями, недобрыми предчувствиями и прочими параноидальными симптомами, день неуклонно клонился к вечеру. Позвонила Наташка и предложила вечерком посидеть где-нибудь, а то у неё с завтрашнего дня учёба начинается, не до посиделок будет. Пришлось отказаться, и я весьма непредусмотрительно сослалась на встречу с дядей, в результате чего подруга учинила мне маленький допрос, но осталась ни с чем и обиделась. Это означало, что завтра после занятий она обязательно прискачет ко мне и будет донимать, пока я не выболтаю ей всё самое интересное. Ну обалдеть же — у Майской родня объявилась! Но ведь я знаю, что так будет, и мне хватит времени понять, что можно ей рассказать, а что нет.
В пятом часу меня вежливо попросили освободить столик, потому что на вечер он забронирован. За это время я успела увидеть и обдумать предостаточно, а сок с булочкой, что самое смешное, так и остались нетронутыми. Быстренько запихнула в себя этот скромный обед, расплатилась и отправилась на поиски дома своего новообретённого дядюшки — пешком, потому что до назначенной встречи оставалось ещё больше двух часов, а домой возвращаться не хотелось.
Улица Липовая располагалась на окраине города, и на ней не росло ни одной липы. Зато там были далеко не дешёвые двухэтажные коттеджи, обнесённые высокими заборами, и аккуратные газоны с явно дизайнерским подходом к оформлению клумб и альпийских горок. Напротив дома номер двадцать шесть, куда меня пригласили, газон украшали молодые сосенки и начавшие уже желтеть берёзки. Миленько, но банальненько — такого в каждом дворе навалом, могли бы что-нибудь пооригинальнее посадить, раз уж денег куры не клюют.
Я поймала себя на том, что ещё даже толком не знакома с людьми, к которым иду в гости, а уже испытываю к ним неприязнь. Подсознательно как-то. Они мне ничего плохого не сделали ведь. Я просто свою обиду на них перекладываю, потому что больше некому её адресовать.
Половина седьмого… Рановато, конечно, но у меня ноги устали, и очень нужно было посетить уборную, поэтому я позволила себе обнаглеть и решительно нажала на кнопку домофона возле ворот. Судя по загоревшейся красной лампочке, включилась камера видеонаблюдения, и сбоку от меня на калитке щёлкнул замок. И тишина. И никого. Не по себе стало. Но я ведь уже пришла, и мне ну очень надо войти, иначе я лопну.
Приоткрыла калитку, заглянула во двор — тоже никого. Протопала по выложенной тротуарной плиткой дорожке к высокому и широкому крыльцу, поднялась и уже собиралась постучать в массивную металлическую дверь, когда она распахнулась, чуть не врезав мне по лбу.
— Ой! Простите, Ирина Викторовна! — испугалась незнакомая круглолицая женщина. — Не рассчитала, что вы так быстро от калитки дойдёте. Проходите, пожалуйста.
— А вы кто? — подозрительно поинтересовалась я, поскольку тётка определённо знала меня по имени, отчеству и, кажется, даже в лицо, а я видела её впервые. Простая смертная, что не могло не радовать.
— Юлия Антоновна, домработница, — представилась она и открыла дверь ещё шире, демонстрируя гостеприимство. — Бориса Александровича и Татьяны Львовны ещё нет, но они скоро приедут.
Александрович, значит. Мама у меня Светлана Александровна. Вроде пока всё сходится. Я вошла в дом и сразу же поинтересовалась, где в этих хоромах прячется уборная, потому что при ходьбе уже в глазах булькало.
Большой дом, красивый. Чистый и светлый. По-домашнему уютный, не то что стильная и бездушная конура Лирит. Решив насущные проблемы, я прошла в гостиную и принялась активно озираться по сторонам в поисках семейных фото. Ура! Они есть! Много — на столиках, на каминной полке, в рамочках на стене. Борис и Татьяна, дети, моложавые пенсионеры и совсем старики. Да у меня полно родни, оказывается!
— Вы чай какой пьёте? — раздался за моей спиной дружелюбный голос домработницы.
— Ой, нет, спасибо, не надо чай. А кто это? — я ткнула пальцем в одну из фотографий, на которой крупный бородатый дядька держал на одном колене мальчика, а на другом девочку, очень похожую на меня лет эдак в восемь.
— Александр Дмитриевич, дед ваш, — подозрительно покосилась на меня Юлия Антоновна. — А с ним Борис и ваша мама.
— А вы не знаете случайно, дедушка когда умер?
У домработницы непонимающе вытянулось лицо, что могло означать только одно — дедушка не умер. Круто. Осталось выяснить, чем родня так насолила моей маме, что она их всех для себя и меня похоронила.
— Может, всё-таки чай? — осторожно предложила добрая тётка, очевидно, сообразив, что не стоит встревать в наши семейные дела, чтобы не наболтать лишнего.
— Лучше сок. Яблочный, если есть, — избавила я её от своего общества, чему Юлия Антоновна несказанно обрадовалась.
Ну да, весёлая у меня семейка, ничего не скажешь. Заполучив через минуту стакан сока, я снова осталась одна и продолжила изучать фотоархив, даже не пытаясь предположить, кто кому кто на этих снимках. Счастливые они. А мне завидно и обидно.
Глава 8
Хлымовы. Всё верно, это девичья фамилия моей мамы. У неё диплом на эту фамилию, и в свидетельстве о браке тоже так написано. И мои двоюродные братик и сестрёнка, грамотами, дипломами и прочими наградами которых оказался завален целый стеклянный шкаф, тоже Хлымовы. Судя по фотографиям — спортсмены. Дашка гимнастка, а Артём стрельбой увлекается.
