После двадцатого вызванного я, отвлекшись, сбился со счету, и едва не прозевал:
— Виктор позывной «сто семьдесят шесть-Вик», вы обвиняете Ганса «двадцать три-Хан» и его людей в попытке бандитского нападения с целью причинения вреда жизни и здоровью, попытке силового захвата единицы бронетехники в личном владении — танка ТэТэПэ-шесть-У?
— Подтверждаю свои слова для высокого суда, — чувствуя легкий дискомфорт, выговорил нужную фразу я, поднимаясь со стула.
С одной стороны, мне никто из них ничего не сделал, даже слова дурного не сказал. Но с другой — я прекрасно помнил, как они неотвратимо надвигались, ловко охватывая полукольцом меня и танк. Что случилось бы дальше, не окажись там Кэт, — большой вопрос… И вообще, я тут чужак. Помогаю тем, кто помог мне. Ч-черт! Все равно совесть… пощипывает.
Дальше продолжалось в том же духе. Я волей-неволей обратил внимание на обвинение Джулиана, которому, — видать, от большого ума, — охотники за головами попытались сбагрить часть спертого с разборки на свалке. Все то время, пока зачитывались заявления, члены банды стояли с каменными лицами, лишь иногда чуть шевелясь или морщась. Но на озвучивании слов перекупа двое почему-то дернулись, заставив судейскую охрану напрячь руки на оружии, и Гансу пришлось на своих людей нашипеть сквозь зубы. Жаль, я при всем желании не мог расслышать, что именно.
Наконец обвинения кончились, и судья снова долбанул каблуком по столу.
— Обвиняемые, кто из вас будет говорить?
— Я — юрист, буду отвечать за всех, — к моему удивлению, вызвался не Ганс, который даже не попытался взять слово. Видимо они между собой все заранее обговорили. — Согласно локальному своду законов, принятому в городе Релейный, а также подписанных муниципалитетом межгородских соглашений, включая такое как «О свершении правосудия для покинувших юрисдикцию места преступления», заявляю следующее…
Через минуту сплошного словесного потока ровным тоном я мысленно присвистнул: мужик и правда был юристом. К концу пятой минуты стало понятно: юристом охотник за головами был очень хорошим и свой хлеб в группе ел не зря, не давая случиться разным казусам. К концу двадцатипятиминутной речи я был готов признать за юристом настоящую гениальность! Он не только все запомнил из обвинительных речей, он еще и успел в голове составить ответы со всеми отсылками на местные законы и общие для соседних поселений совместные акты! Так вот почему «23-Хан» оставался так спокоен, когда Кэтрин заставила его раздеваться: был уверен в своей защите. И не просто так.
Судья, иногда переспрашивая или требуя пояснений, начал одно за другим снимать обвинения. Ну, как снимать? Что-то он признавал недоказуемым или возникшим в результате недопонимания, однако большая часть все же выливалась или в штраф, или в исправительные работы в городской черте. И это был явно не тот эффект, которого добивалась Кэт и ее единомышленники — что было хорошо видно по лицам людей, в массе не привыкших держать покерфэйс, в отличие от охотников. Судья в своем шутовском для меня наряде вроде как старательно сохранял беспристрастность, но на самом деле, надо полагать, отыгрывал сторону мэра Шона.
— …Суд постановляет: отклонить обвинение в шантаже. Вердикт: недопонимание сторонами друг друга в бизнес-переговорах.
Как ни удивительно, к этому моменту ни «мое», состряпанное Кэтрин обвинение, ни ее собственное, ни Джулиана пока не рассмотрели. Как я понимаю, неспроста. А вот остальные охотники за головами уже заметно расслабились, позы стали раскованнее, на лицах начали мелькать привычно-глумливые улыбочки.
— Я, в силу связанности, объединяю дело Кэтрин «четыре-Кэт» и Джулиана «одиннадцать-Жук» в одно, — тем временем провозгласил разноцветный лепрекон. — Что можете сказать в свое оправдание?
— Это подлог от начала и до конца, никакой кражи не было, — юрист пытался говорить как раньше, отчужденно, но я заметил, что он напрягся и словно бы подобрался. А вот «его» автоматчик этого, похоже, не заметил. — Стороны сговорились, дабы, с одной стороны, скрыть растраты и воровство со стороны руководства объекта «Свалка», с другой — для очернения нашего честного имени.
— Это… очень серьезное контробвинение против одних из самых уважаемых горожан, — помедлив, озвучил проблему судья. — И ситуация: их слово против вашего.
— Не просто слово против слова, — медленно, тщательно выбирая каждое слово, выговорил охотник. — В изъятых у нас при задержании бумагах есть косвенные, но весомые данные об участии перекупщика Джулиана, управляющей объектом хранения и повторного использования Кэтрин и неопознанных пока искателей в схеме поставки контрабанды по крайней мере в города Северный перекресток, Хозяйственный и Высота-сто четырнадцать. С этим связана тщательная проверка муниципального объекта «Свалка», так как расследование и пресечение схем реализации контрабандного товара является нашей прерогативой. Прошу присовокупить указанные документы к данному объединенному делу.
— Просьба удовлетворена. Суд удаляется на обсуждение дополнительных улик, — удары каблука заглушили нарастающий рокот голосов в зале. — Перерыв два часа.
На следующее заседание собралось куда меньше народа: все, чьи обвинения (слова «иск» тут, похоже, не употребляли) удовлетворили, частично удовлетворили или отказали, впустую терять время далее не пожелали. Не знаю, чем занималась эти два часа моя начальница — она разрешила мне делать, что хочу, только попросила вернуться на заседание вовремя. Лично я с удовольствием изучил парк, полюбовался на теплицы, нашел муниципальную столовую и «обналичил» там талоны на питание.
Почти пустой зал вызывал неуютные ощущения. Еще и волей-неволей пришлось сесть ближе к судье и его помощникам — и к обвиняемым, разумеется, тоже.
— Никто не желает сделать дополнительных заявлений по делу, приложить другие документы или улики? — с надеждой спросил лепрекон. Разумеется, в ответ получил тишину. — В таком случае, вынужден признать, что, нарушив городской запрет на пересечение границ закрытых муниципальных объектов, сама группа и ее лидер «двадцать три-Хан» действовали согласно своду внутренних правил охотников за головами. Которые городское поселение «Релейный» в лице его мэра официально согласилось признавать. В текущей ситуации, суд постановляет: в связи с конфликтом свода внутренних правил и действующего законодательства, «двадцать три-Хан» будет подвергнут экстрадиции с ближайшим караваном. Повторное посещение города, до особого разрешения, будет группе запрещено.
— Ничего, данные передадим коллегам, они закончат за нас, — хмыкнул Ганс, не удержав в себе победную улыбку. — Теперь это дело чести для охотников за головами! За попытку очернить нашу реп… кха!
— Суд еще не закончен, а от права слова вы сами отказались, — равнодушно пояснил лепрекон удар прикладом в живот, нанесенный говоруну сопровождающим его судебным охранником. — Рассматривается последнее на сегодня дело: обвинение от «сто семьдесят шесть-Вик».
— Еще один подлог, от подчиненного Кэтрин, — было видно, что юрист расслабился. — По-моему, после всего вышесказанного в этом сомнений быть не может.
