Босые ноги неприятно шлёпали по полу, тело, несмотря на духоту, мёрзло и Дина закуталась в одеяло, стащенное с кровати. Огромное и тяжёлое, оно было значительно теплее тех пародий на халат, которые она носила в угоду Генрису.
Девушка остановилась на пороге кухни, неожиданно осознавая, что пустая квартира какая-то слишком большая. Щелчок выключателя совпал с молнией, и комнату озарил вдвойне яркий свет. Дина заморгала, пытаясь избавиться от пляшущих перед глазами точек.
Поежившись от холода, она решила сначала взять какую-нибудь еду, а потом всё же одеться.
Но, распахнув глаза, она шокированно замерла.
Генрис, Генрис, Генрис.
Он стонал на столе в кухне, бесстыдно дёргал ногами на диване, стоял на ковре, демонстрируя свой оттопыренный зад.
Дина отшатнулась назад, закрывая лицо руками и делая судорожный вдох.
Его тут нет. Не может быть!
Мантра не помогала. Хотя Дина понимала, что мужчина не мог размножиться. Что он улетел! И то что она только что видела — галлюцинации от голода, не имеющие ничего общего с реальностью и спровоцированные чересчур откровенными фото, которые ей прислали днём.
Она знала это. Прекрасно знала. Но не могла заставить себя поверить.
Живот снова заурчал, напоминая о себе.
Дина отняла руки от лица и сжала их в кулаки, пытаясь придать себе уверенности. Но на кухню заглянула с опаской, готовая снова спрятаться.
Генриса не было, но одновременно с тем как взгляд Надины падал на какие-то предметы, перед глазами сразу же вставали те самые фото.
Она опустила голову, стараясь не смотреть никуда, кроме пола, и буквально прокралась к холодильнику. Открыла дверцу и замерла, понимая, что поесть будет ничуть не проще.
Все полки буквально ломились от еды. Но они были забиты тем, что Генрис готовил вчера. И только тем, что он готовил вчера. Если, конечно, не считать несколько чахлых овощей.
Дина невольно сглотнула.
Потому что сейчас некогда любимые блюда не вызывали аппетита и, уж тем более, желания их съесть. Отвращение к самому Генрису и к тому, как он… Осквернил эту еду.
Она не помнила, какие именно продукты лежали под мужчиной, когда он отдавался на кухонном столе. И именно поэтому Дина не собиралась есть ничего из этого. Ей казалось, что лучше давиться полузасохшей безвкусной морковкой.
Взгляд безнадёжно скользил по полкам, в надежде найти хоть что-то, чего точно не касался Генрис. Консерву, не резанный хлеб или маленький кусочек сыра, оставшийся после составления нарезки.
В глаза бросилась так и не распечатанная бутылка шампанского и Дина грустно улыбнулась. Когда-то она ругала собственную мать за такой метод решения проблем, а сейчас сама была готова воспользоваться им.
В отчаянии девушка открыла морозилку. Упаковка замороженных крабовых палочек и давно забытое мороженое не тянули на полноценную еду, но тем не менее выглядели значительно привлекательнее, чем доживающее своё морковка.
Надина решительно достала полуфабрикаты, а, после буквально секундного раздумья, достала и бутылку.
Вчера она собиралась отмечать свой праздник. Но сегодня, видимо, придётся заливать горе.
Пробка выдернулась на удивление легко и, лишь сделав первый глоток, Дина вспомнила, что Генрис таки открыл вчера бутылку.
Шампанское растеряло за день часть своих пузырьков, пахло клубникой и приятно согрело пищевод.
Сидеть на кухне, равно как и в зале, не было никакого желания. Слишком прочно это помещение, пусть и разделённое на две части, ассоциировалось с Генрисом и теми днями когда они были счастливы. Когда она думала, что они счастливы.
Дина шмыгнула носом, чувствуя что замерзает, и торопливо сделала ещё один глоток. Немногочисленные пузырьки лопались на языке, обволакивая ненавязчивой сладостью с горьким послевкусием.
Совсем как её отношения. Первые в её жизни. Начатые с романтики, местами даже приторной, а закончившиеся острым, как жгучий перец, предательством.
Глазам стало мокро, а комок в горле успешно растворился новой порцией шампанского.
Девушка прикрыла глаза, позволяя слёзам свободно течь по щекам.
Где-то за окном сверкали молнии, громыхал гром.
Погода как никогда соответствовала настроению.
Дина растянула губы в улыбке, поймав своё отражение в тёмном стекле духовки.
Подняла бутылку повыше, произнося беззвучный тост, и снова сделала глоток.
Сейчас это казалось лучшим выбором.
Глава 7. Сбежать от самой себя
Голова не просто раскалывалась. У Дины было ощущение, что всё её тело состоит из сотен, тысяч маленьких осколков, которые кто-то разбил, а после склеил, поместив внутри звучный колокол, начинающий вибрировать от любого неосторожного движения и грозящий окончательно взорвать хрупкий внутренний мир.
Глаза не открывались, но сейчас девушка была этому только рада.
Издевательское солнце довольно заглядывало в окно, где вчера никто не задёрнул шторы, и проникало сквозь тонкую кожу век, принося неприятную щекотку.
Надина громко застонала, но из пересохшего горла вырвался полудохлый хрип.
Во рту стоял неописуемо отвратный привкус, чем-то напоминающий прокисшую клубнику.
Сейчас Дина особенно ненавидела Генриса.
Это всё его вина!
Если бы он не уехал, если бы не изменил, если бы она не узнала…
Насколько проще была жизнь до этой годовщины.
Дина приложила усилие, чтобы приподняться, но тут же рухнула обратно на подушку. Тело отозвалось вспышкой боли и гулом в голове.
Вместо уютной кровати Надина лежала на мягкой куче какого-то тряпья, невероятным образом закутавшись в одеяло.
Она не смогла сдержать нервный смешок, прозвучавший в голове звонким колоколом, и уткнулась в подушку.
Тело мелко дрожало, а отвратительный привкус во рту стал невыносимее.
Сил не было вовсе.
Дина застонала, ощущая себя желе и буквально ненавидя себя. Сначала таблетки, которые превратили в подобие зомби, теперь алкоголь…
Несчастная ощутила себя увязшей в паутине мухой — апатия планомерно захватывала мысли, безжалостно избавляясь от эмоций и желаний девушки. Ей хотелось поддаться этому подобию спокойствия. Забыться ещё на пару часов.
Глаза открывались с трудом, но организм недвусмысленно намекал на необходимость вставать. Хотелось в туалет, живот снова исполнял арию голодного желудка, а отступившая под действием дискомфорта хандра оставила в голове тяжёлую липкую муть.
Подняться с пола оказалось значительно проще, чем думалось. Но добираться до ванной пришлось буквально по стеночке и ощущалось это настоящим подвигом.
