– Пока так, – сказал маг, убирая листок. – С каждым познакомимся в ходе занятий. Гольц!
– Чего? – лениво спросил Сивый, у которого была странная фамилия. Поговаривали, что он был бастардом какого-то знатного дворянина, давшего Сивому уполовиненную фамилию. Посылки, периодически приходившие в приют на его имя, косвенно подтверждали слухи. Сивый, кстати, никогда не зажимал гостинцы. Он приглашал всех мальчишек «гужевать», когда вскрывал вожделенный ящик. Неплохой парень, да только связался с Клопом и еще парочкой придурков. Испортят его.
– Не «чего», а «я», – нахмурился Забиякин. – Здесь написано, что ты владеешь элементалями Земли. Правда ли?
– Да так, слабенько, – стал отнекиваться Сивый.
– Продемонстрируй, – кивнул маг.
– Чего?
– Болван этакий, – вздохнул Мирон Афанасьевич. – Покажи свои умения. Хочу посмотреть. Подойди ко мне! Встань рядом, чудо гороховое! Спиной к зданию! А то снесешь к чертям собачьим ваш дом! Видишь возле забора засохший куст малины? Попробуй его вырвать!
– Руками, что ли? – почесал затылок Сивый.
Мы все заржали. Иногда Гольц поражал своей тупостью. Ну, водилась за ним такая неприятность.
– С помощью элементалей, – терпеливо пояснил маг. – Давай, как можешь!
Сивый напыжился, и на его вытянутом лице, побитом оспинками, появилось страдальческое выражение. С вытянутых рук сорвалась тонкая извилистая линия и с сухим щелчком ушла в землю. Через некоторое время от его ног потянулась небольшая рытвина, словно прирученный крот старательно рыхлил землю, вихляя из стороны в сторону. Немного не дотянув до малины, этот крот с гулким шумом выплеснул черные комья вверх и затих. Куст как стоял, издевательски покачивая ветками, так и остался на месте.
Мы снова захохотали. Однако Забиякин выглядел довольным. Он что-то сказал Сивому, и тот вернулся в строй, не забыв показать нам кулак.
– Воронков!
– Я! – оказывается, наш Ворон умеет быть дисциплинированным.
– Громов!
– Я! – отозвался Олег.
– Вы тоже с «земными» элементалями дружите?
– Ага, – ответил за обоих Ворон.
Физрук-наставник закатил глаза в немом возмущении. Кажется, он переживал, что мы совершенно не дружим с дисциплиной, и его коробило от таких небрежных ответов.
– Надо же, собралось вас тут «земных», – покачал он головой. – А вот среди малышей «водника» вижу и «воздушника». Хм, хорошо. Пять человек из шестнадцати. Даже не ожидал.
Кто же был «воздушником»? Все заозирались, выискивая обладателя этой Стихии. Мы знали друг друга как облупленных, и скрыть магические способности вряд ли можно в тесном обществе, как наше. Рано или поздно искра начинала давать о себе. Обычно такое происходило в семилетнем возрасте. Так открылись достоинства Степки, о которых я уже упоминал. А по словам Забиякина выходит, что у нас есть еще один одаренный.
– Кто Павел Темкин?
Ба! Так это наш Паша Тихий! Молчун, которых свет не видывал! Уж насколько я не любил шумных сборищ, но этот маленький, аккуратно причесанный мальчишка с большими глазами, в которых навечно застыл один и тот же вопрос «что я здесь вообще делаю?», переплюнул всех. Он всегда старался улизнуть в тихий уголок или в приютскую библиотеку, в которой перечитал, наверное, все журналы, газеты и книги. Разговаривал Паша так же тихо, как и жил, будто боялся излишне громким голосом нарушить устоявшийся порядок в мальчишеском корпусе.
– Тихий, он и есть Тихий! – прошептал стоящий рядом со мной Степка. – Как он проскочил мимо нас? Мы и не знали!
– Паша, подойди сюда, – дружелюбно попросил Забиякин.
У Тихого были пушистые ресницы, которые вообще не шли к ему бледному, но красивому лицу. Он похлопал ими, как красная девица, зарделся от смущения, что в него впились десятки любопытных глаз, и встал рядом с магом.
– Когда инициация была?
– Неделю назад, – пролепетал Пашка испуганно.
Я оторопело задумался. Выходит, Тихому совсем не восемь лет! Он почти на год младше меня! А ведь говорили, что мы все в младшей группе ровесники! И кому надо было скрывать его истинный возраст? Вот почему никто не знал, что с нами появился еще один «искроносец»!
– А кто инициировал? – прицепился к нему Забиякин.
– Никто! Дядька Агафон видел! Оно само произошло, неожиданно! – еще больше сжался Пашка.
– А, ну да! – кивнул наш новый учитель. – Он же мне списки отдавал. Выходит, неуправляемый процесс пошел. Значит, что мы имеем? Лет тебе, Темкин, гораздо меньше, поэтому никто не подготовился и специалиста не прислал. Ну и дела…
Надо же, как Мирон Афанасьевич быстро сообразил, что у Пашки с возрастом какая-то муть вышла.
– Ладно, потом разберемся, – спохватился чародей, увидев наши напряженные и жадные лица. Мы прислушивались к их разговору, даже придвинулись как можно ближе, сломав строй. – А ну-ка, выровнялись, оболтусы! Два шага назад – арш!
От неожиданного командирского голоса мы отшатнулись назад, и кто-то, запнувшись, хлопнулся на задницу. Раздался смех. Ворон тут же отвесил оплеуху Клопу за нерасторопность, прошелся вдоль шеренги, выравнивая нас по черте. Показал всем кулак, чтобы угомонились. Забиякин же успокаивающе положил руку на плечо Тихому и кивнул на злополучный куст малины.
– Один твой приятель не смог его вырвать. Это самое простое упражнение для слабеньких одаренных. Попробуй с помощью воздушных элементалей убрать безобразие у забора.
– Я попробую, – прошептал Пашка и стал забавно загребать ладонями воздух к себе как собачонка, роющая землю. Воздух перед ним сгустился в плотную сероватую массу и переместился к кусту. Небольшая воронка, образовавшаяся над ним, легко скрутила сухие ветки в один неряшливый ствол и взлетела вверх вместе с корнями. Сухая земля брызнула во все стороны, по ушам больно ударило. Я вскрикнул от боли, схватившись за голову.
Забиякин мгновенно крикнул Пашке:
– Замри!
А сам повернулся к нам с бледным лицом.
– Кто сейчас крикнул?
Можно было не отвечать. Сукровица, сочившаяся из моих ушей, наглядно показывала произошедшее.
– Я же барьер поставил! – воскликнул пораженный Забиякин, оглядывая меня со всех сторон. – Ты слышишь меня?
– Слышу, – хлюпнул я носом, не понимая, что вообще случилось.
– Так! – чародей решительно махнул рукой Ворону. – Веди группу в корпус. А ты… Как тебя зовут?
– Вик. Викентий.
– Останешься со мной. Пошли к водоколонке, умоешься. А потом расскажешь, что случилось.
2
– Марья Дмитриевна, вы свободны? – заглянул в кабинет настоятельницы приюта Забиякин, перед этим вежливо постучав в дверь. Увидев кивок женщины, решительно вошел в помещение. На ходу взял стул, поставил к торцу стола и уселся, положив руки на его поверхность.
