В палату возвращалась в смешанных чувствах. С одной стороны, ничего страшного, подумаешь, твой одноклассник тебя будет наблюдать, а с другой стороны, почему именно он?! Ведь вероятность такого совпадения ничтожно мала, но факт оставался налицо.
Телефон мигал, свидетельствуя о пропущенном звонке. В груди замерло: Лёша? Нет, это был не Лёша. Рука дернулась, позвонить ему самой. Но я справилась с желанием. Не хочу слышать гудки в трубке!
Телефон ожил снова. Звонила мама. Она поздравила с наступающим Новым годом, пожелала здоровья и сказала, что особо разговаривать ей некогда, потому что она не планировала такое количество людей! Какое количество? Два ребенка – это количество? Тем более, её внуки! Настроение совсем упало.
Наверно, именно в такие моменты понимаешь, для кого ты, действительно, дорог, а кому до тебя нет абсолютно никакого дела! Убрала телефон под подушку, чтобы еще больше не расстраиваться, и вышла из палаты. Не хочу, чтобы мое состояние видели другие.
Ушла в фойе, к лифтам, там никого не было, и встала у окна. Смотреть на заснеженный город было приятно. Укутанные белой изморозью деревья величественно стояли, создавая картину из сказки. Даже не верится, что там внизу (я же была на 10 этаже) кипит жизнь, люди торопятся успеть все к празднику, а ты замер, потому что тебя от того мира, что находится за пределами этого здания, отделяет не так уж и много – всего лишь стеклопакет. Но там – один мир, а тут совершенно другой!
– Вот ты где!
Я обернулась. Беременная девушка, которую перевели в нашу палату сегодня утром, нашла меня.
– Тебе уже можно вставать? – удивилась я.
– Конечно! Я уже давно встаю. Меня же просто к вам перевели. Я – Алиса.
– Валерия. Можно – Лера.
– Лера, там телефон твой надрывается, и Игорь Романович тебя искал.
– Зачем? – насторожилась, проигнорировав информацию о звонках.
– Назначение какое-то принес. Пойдем. Здесь сквозняк.
Алиса закуталась в теплую кофту. Никогда не знала, что у беременных может быть аппендицит. Но, как оказалось, что его даже и оперируют!
Звонил Саша. А на тумбочке лежал листок, на котором был написан адрес аптеки, где можно купить компрессионное белье.
Набрала номер брата, вертя в руках листочек. Почерк у Стасикова совсем не изменился. Помню, в школе его часто ругали за каллиграфию. Видимо, еще с начальной школы по почерку можно определить, кто пойдет потом в медицину!
– Лера! Почему трубки не берешь? – брат был взволнован. Обычно он меня звал «Лерчик», а его «Лера» говорило, что Сашка злится.
– Забыла телефон под подушкой.
– А была где?
– Выходила.
– А тебе можно? – строго спросил брат, вызвав у меня улыбку. Ярко представила, как он сейчас хмурится.
– Можно.
– Точно? Тебе доктор разрешал? – Нет, ну кто тут из нас младше?
– Да. Мне доктор разрешил не просто вставать, но и ходить! – успокоила Сашу.
– Ну, ладно! Смотри мне! А еще, что он сказал?
Я не поняла, он что, знаком со Стасиковым? Нет, в детстве, конечно, он его видел, но ведь запомнить-то не мог! Или мог?
– Сказал, что мне нужны чулки.
В телефоне повисла пауза. Видно брат переваривал полученную информацию.
– У вас там что? Новогодний больничный корпоратив? – Я увидела, как Алиса хихикнула. Ее кровать стояла рядом, и весь разговор было слышно. – Может тогда и туфли привезти?
– Саш, какие туфли?
– На каблуках! – ответил брат. Алиса закрыла рот руками, чтобы её не было слышно.
– Успокойся! Мне каблуки еще не скоро можно будет надеть.
– Тогда зачем чулки?
– Саш, это специальное белье, которое будет поддерживать и распределять нагрузку на ноги. Я сейчас скину тебе фото. Посмотришь?
– Что смотреть-то? Куплю и привезу.
– Так сегодня тридцать первое!
– И что?! Ты прикинь, я в курсе! А завтра тридцать второе! А потом тридцать третье!
Алиса опять хихикнула.
– Всё! Я поняла.
– Тебе еще что-нибудь ещё привезти? Салатики там…
– Саша! Какие салатики?! Ты еще шампанское захвати! Нельзя мне салатики!
– Почему?
– Потому!
– Но ведь что-то же можно?
Я задумалась. Вчера я внимательно читала список того, что мне можно. И он был намного короче, чем тот, от каких продуктов стоит теперь воздержаться.
– Ты же не будешь мне это готовить? – нахмурилась я, так как вспомнила, что мама не рассчитывала на «такое количество людей».
– Это ты меня сейчас на «слабо» разводишь? Не получится! Говори, что хочешь. Так уж и быть, побуду добрым волшебником!
– Скорее снеговиком! Ты на улице был? Простыть хочешь?
– Ой, подумаешь! Всего лишь тридцатка! Как будто мы раньше в минус тридцать дома сидели! Говори уже! Я записываю!
– Та-ак! Во-первых…
– Ты там не особо-то губу раскатывай, – предупредил брат. Алиса опять хихикнула.
– Ну, вот! Взял и обломал, а я уже размечталась!
– Мечтать – это хорошо! Только мне еще чулки искать тебе, которые доктор попросил, – съехидничал брат. Вот ведь, мелкий пакостник! Не дай бог, какое-нибудь безобразие купит!
– Сок грейпфрутовый, свёклу вареную, натёртую, с грецким орехом, только орехов немного, и сметану! Сметану отдельно!
– И это твой новогодний стол?
– Да!
– Ты решила сразу, не отходя от…
– Саша! – перебила брата, чтобы он не высказал свои мысли вслух.
– А мандарины, бананы?
– Бананы нельзя.
– Ясно с тобой все! Еще раз не возьмешь трубку, буду звонить твоему доктору!
* * *
Я отключила звонок, и посмотрела на Алису. Она заметно сникла.
– Алиса, все нормально?
– Да! Вполне! – Она попыталась изобразить улыбку. – Это, наверное, здорово, когда есть брат.
– У нас разница двенадцать лет, но я ни разу не пожалела, что он родился. А у тебя, получается, нет?
– Я одна. Родителей я не помню. Дедушка говорил, что мне было меньше трех, когда их не стало. И кроме него у меня никого нет.
– Не говори так. Скоро у тебя родится малыш, и вас будет больше, – попыталась приободрить Алису. Еще утром заметила, что у нее на руке нет обручального кольца, но ведь она могла его снять перед операцией. Я ведь тоже не надела свое. Но у меня на пальце был многолетний след, который так до конца и не исчез. А спрашивать, есть ли отец у будущего малыша было некрасиво. То есть, есть-то он в любом случае, а вот принимает ли участие в будущем своего ребенка – это уже другой вопрос.
