Он поднял ее, положил на постель и навалился всей тяжестью своего мощного тела.
– Значит, так и будет.
Анна попыталась встать, вдруг содрогнувшись при мысли о том, как вела себя с ним, – словно какая-то дешевая девка, у которой нет никаких принципов.
– Куда ты собралась? – Лючио схватил ее за руку, не давая выскочить из постели.
– Мне нужно в ванную. – Она посмотрела ему в глаза. – Не возражаешь?
Лючио отпустил ее руку и снова откинулся на подушки, провожая Анну взглядом, пока она шла в ванную.
– Я бы не советовал тебе дуться, Анна, – сказал он ей вслед. – Не забывай, это опасно для тебя.
Она обернулась.
– Можешь наносить свой предательский удар. Я не боюсь тебя.
Лючио зло улыбнулся и скрестил руки за головой, всем своим видом выражая такое превосходство, что ей захотелось треснуть его чем-нибудь.
– А ты бойся, Анна, – протянул он. – Бойся.
Она захлопнула дверь ванной, но, даже включив душ на полную мощность, все еще продолжала слышать его насмешливый хохот.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Анна почти не спала ночь накануне операции Сэмми. Она крутилась и вертелась в постели и наконец встала с темными кругами под глазами.
После их физической близости Лючио не остался с ней на ночь. Даже самой себе Анна не хотела признаваться в том, что ее это расстроило.
Сэмми в этот день не разрешили завтракать. Анна не могла выпить даже глотка чаю. Лючио повел их к машине.
– Перестань нервничать, Анна, – успокаивал он ее. – Сэмми справится, как настоящий маленький чемпион.
– Ничего не могу с этим поделать. – Анна закусила губу. – Он такой маленький… а операция очень сложная.
– Сейчас эта операция намного проще, чем те, что делали несколько лет назад, – напомнил ей Лючио. – Тогда их делали на открытом сердце, после чего требовались месяцы реабилитации. А сейчас ты и не заметишь, как Сэмми поправится.
Как бы она хотела обладать его уверенностью!
– А ты будешь там, когда я проснусь, мамочка? – раздался с детского кресла на заднем сиденье машины тонкий голосок мальчика.
– Ну конечно, дорогой.
– Я тоже буду там, Сэмми, – уверил его Лючио.
Анна искоса взглянула на него и тихо пробормотала:
– Не давай обещаний, которые не собираешься выполнять.
– Ты считаешь, что я не волнуюсь за него?
– Это не твой ребенок, Лючио. Оттого, что ты будешь за него волноваться, он не станет твоим.
Лючио крепче стиснул руль.
– Ты снова бросаешь это мне в лицо, Анна, а я не могу ответить тебе в данных обстоятельствах, – тихо проговорил он со злостью.
С заднего сиденья послышался певучий голосок:
– Вы с папой ссоритесь?
Анна бросила на Лючио взгляд, в котором красноречиво читалось: «Вот видишь, что ты наделал?»
– Ну что ты, малыш, – сказал Лючио с улыбкой. – Мама и папа любят друг друга. Нам просто немного трудно наладить общение.
– А что такое об… общ… – спросил Сэмми.
– Это значит понимать другого человека, – объяснил Лючио. – Иногда нужны годы, чтобы это произошло.
Анна тряхнула головой и тупо уставилась на вид за окном.
Вот уж поистине мамочка и папочка любят друг друга!
* * *
– … А сейчас он уснул, – сказал анестезиолог, накрыв маской личико Сэмми. – Почему бы вам и вашему мужу не попить кофе в комнате для родителей, а мы поговорим с вами, когда приведем вашего малыша в порядок.
Анне хотелось сказать, что это не ее муж и Сэмми вовсе не его малыш, но слова застряли у нее в горле.
– Пойдем, дорогая, – Лючио взял ее под руку и вывел из операционной.
Они сняли с себя халаты, которые надевали, сопровождая Сэмми на операцию.
– Он поправится, Анна.
Она сняла бахилы и шапочку и бросила их в корзину.
– Не могу отделаться от мысли, что каким-то образом виновата в этом сама.
– В каком смысле?
– Это мне наказание за… за…
– Какая чушь!
– Но ты же наказываешь меня, – сказала она. – Говоришь, что заставляешь меня платить за мои грехи.
Лючио стало не по себе под ее вызывающим взглядом.
– Я был взбешен. Человек может наговорить бог знает что, когда он зол.
Анна села на единственный стул и обхватила голову руками.
– Если бы я могла повернуть время вспять…
Она почувствовала прикосновение его руки к своему затылку.
– Это не в наших силах.
– Если он умрет, я никогда себе этого не прощу.
– Он не умрет.
– Все равно я себе этого не прощу.
– Прекрати, Анна.
– Как жить дальше, если я не помню того, что случилось?
– Я не хочу устраивать сейчас дискуссию, – сказал Лючио. – Со временем все это перестанет казаться таким уж важным.
«Да, – удрученно подумала Анна, – когда ты вернешься в свою Италию и обречешь меня на страдания и пожизненное одиночество». Она стала кусать ноготь.
– Не надо. – Лючио отвел ее руку.
Его пальцы были теплыми в отличие от ее ледяных.
– Когда-то у тебя были очаровательные ногти.
– Я и сама была когда-то очаровательной девушкой, по крайней мере, по твоим словам.
Он нахмурился, уловив горечь в ее тоне.
– Мы сами решаем собственную судьбу, когда делаем тот или иной выбор, Анна.
Она закусила губу. Зачем спорить с ним? Это она оступилась, а не он. Она его предала и с тех пор расплачивается за это.
– Все прошло очень хорошо. – Кардиохирург снял стерильную маску и улыбнулся им. – Можете пройти к нему сейчас в реанимационное отделение, но он еще какое-то время проспит.
Анна вскочила на ноги.
– Он поправится?
– Конечно, – успокоил ее доктор. – Я рад, что вы ускорили его операцию. Промедление в подобных случаях нежелательно.
Анна смотрела на спящего сына. Ее сердце разрывалось при виде многочисленных трубочек и наклеек на крохотном тельце. Она была так благодарна Лючио.
Лючио оставил ее с Сэмми, чтобы переговорить с медперсоналом. Через несколько минут он вернулся с коробкой сока.
– Ты, наверное, хочешь пить.
