И все же враждебность мужа не казалась ей непробиваемой. Она должна попытаться преодолеть ее – ради дочери.… Но главное – нельзя допустить, чтобы суд лишил ее материнских прав. В противном случае Рэнд и на пушечный выстрел не подпустит ее не только к Минди, но и к ранчо, и она не сможет использовать свое главное, пока секретное, оружие: открыть истинную причину своего долгого отсутствия.
Значит, неприязнь супруга придется терпеть. Единственное, от чего Тори не смогла бы отказаться ни за что на свете, так это от повторения сегодняшнего утра. Минди должна будить ее в любое время! Как она любит это маленькое сообразительное чудо! Но с другой стороны, и Рэнд с его невероятной сексуальностью вызывает в ней чувства, весьма далекие от ненависти и презрения.
Тори искренне восхищали внимание и забота, с которыми Рэнд относился к дочери. Но одновременно беспокоило, что однажды его безумная любовь к Минди может кончиться. И что тогда будет с девочкой? Через какие страдания ей придется пройти!
Когда Тори вошла в гостиную, вся семья уже была в сборе. Завтрак проходил без особых церемоний. Каждый мог прийти и уйти когда вздумает, сесть на любой стул, выбрать себе соседа или соседку. За столом шутили, обменивались колкостями и смеялись. Тори приветливо улыбнулась Дороти и села рядом с ней. Минди уже беспокойно ерзала на стуле.
– Папа, можно мне пойти на улицу? Я съела свой завтрак. А теперь надо покормить Грампи, Слипи, Допи, Снизи и……
Рэнд прервал перечисление имен котят, недавно родившихся у здешней кошки, и кивнул головой.
– Ладно, иди. Только отнеси на кухню свою тарелку. И надень свитер: на улице прохладно.
– Хорошо, папа! – послушно ответила Минди и побежала к двери. Тори проводила ее влюбленными глазами и восхищенной улыбкой.
– Как, Минди сказала, зовут этих котят? – переспросила она у Дороти. – Грампи, Допи, Слипи и Снизи?
– Вроде бы так, – ответила Дороти с доброй улыбкой. – Их у мамы-кошки родилось сразу семеро, а у Минди в запасе не было столько имен. И вдруг она вспомнила «Белоснежку и семь гномов». И котята стали героями известной сказки.
Тори от души рассмеялась. Ей сразу стало тепло и даже уютно за этим столом. Но, нечаянно взглянув на мужа, сидевшего по правую руку от Дороти, она тут же замолчала. Смех жены, похоже, опять испортил Рэнду настроение. Он отложил вилку и встал. Вошедшей в гостиную с кофейником в руках Джералдайн Рэнд холодно сказал:
– Передайте вашей помощнице, когда она придет, чтобы приготовила комнату в западном крыле. Тори будет жить там.
Для всех, кроме Тори, это распоряжение стало полной неожиданностью. В западном крыле одну комнату занимала Джералдайн, а остальные были свободны до появления сезонных рабочих, которые жили там во время уборки урожая.
– Простите, – удивилась Джералдайн, – но почему миссис Тори должна жить в западном крыле, когда у нее своя прекрасная комната. И разве не в ней она сегодня ночевала?
Бросив на нее суровый взгляд, Рэнд ответил:
– Проследите, чтобы все было сделано. Иначе мне придется нанять вместо вас человека, умеющего слушать распоряжения и готового их выполнять! – И Рэнд вышел из гостиной, оставив домашних в полной растерянности.
Джералдайн фыркнула и скорчила гримасу, сделав вид, что грубость молодого хозяина ее не задела. Но Тори видела, что старая служанка, привыкшая считать себя членом семьи, глубоко обижена. Никто и никогда не говорил с ней в таком тоне.
– Джералдайн, простите… – попыталась Дороти сгладить слова сына.
Но та жестом попросила ее замолчать. Разлив кофе по чашкам, она хотела уйти на кухню, но Тори остановила ее:
– Джералдайн, мне очень жаль, что так вышло. Поверьте, Рэнд любит вас, как и все мы. Но он не терпит вмешательства в его личные дела – особенно если речь заходит обо мне. У нас с ним серьезные проблемы. Мы стараемся их решить, но это вовсе не означает, что мы немедленно бросимся друг другу в объятия. Поэтому занимать спальню в семейной половине дома для меня сейчас не очень удобно.
Тяжело вздохнув, Джералдайн понимающе кивнула и, помолчав немного, сказала:
– Я постараюсь больше не совать свой нос в ваши дела и сохраню нейтралитет, что бы ни происходило в этом доме. Хотя, признаться, это не в моем характере.
Дороти и Тори с облегчением переглянулись. Тронув старую женщину за руку, Дороти мягко проговорила:
– Для меня это тоже нелегко, Джералдайн. Но вы же отлично знаете, что на Рэнда нельзя давить – это приводит его в бешенство. Так что пусть решает свои проблемы сам.
– Пускай, – снова вздохнула Джералдайн. – Мы и раньше терпели его несносный характер. Что ж, потерпим еще!
Когда Джералдайн ушла, Тори отпила несколько глотков кофе и вернулась к прерванному разговору:
– В том, что Рэнд набросился на Джералдайн, виновата я, – сказала она. – Он, должно быть, думает, что именно Джералдайн передавала мне информацию о Минди и ее фотографии, на которые он наткнулся вчера, доставая ключи из моей сумки….
– Я скажу ему, что фотографии вы получали от меня, – спокойно ответила Дороти. – Знаю, это ему не понравится, но с какой стати я должна подчиняться его дурацким распоряжениям! Ваш отец был тяжело болен, а мать отчаянно скучала по внучке и желала хоть что-нибудь о ней знать. Как я могла лишить их этой единственной, может быть, радости?
Тори благодарно улыбнулась и, немного помолчав, сказала:
– Я не хотела бы быть причиной раздора между вами и сыном. Но я так благодарна вам за все, что вы для меня сделали! У меня бывали дни, когда только известия о Минди не давали сойти с ума. Тогда я благодарила Бога за то, что у нее есть вы, Рэнд, Джералдайн, Майк…. И мне сразу становилось легче. Еще раз спасибо вам, Дороти!
– Знаете, Тори, примерно неделю спустя после того, как Рэнд привез сюда Минди, я пыталась дозвониться до вас по служебному телефону и была крайне удивлена, когда мне сказали, что вы больше не работаете в этой компании. Тогда я связалась с вашей матерью. Оказалось, что и она имеет очень смутное представление о том, где вы находитесь. Я попыталась выжать из нее все, что могла. В ответ мне было сказано, что вы вроде бы попали в автокатастрофу, но ничего серьезного с вами не случилось. Ваша мама умоляла меня не говорить об этом Рэнду. В конце разговора она сказала, что вы взяли долгосрочный отпуск и уехали куда-то отдохнуть. Это совсем сбило меня с толку.
Позже я еще раз попыталась поговорить с ней, но она вообще отказалась говорить о вас. Только когда вы переехали в Оклахома-Сити и стали заниматься частной практикой, мне удалось наконец напасть на ваш след.
Тори слушала этот рассказ, затаив дыхание. То, что Дороти звонила ее матери, она знала. Но насколько мать была откровенна с ней и что могла рассказать? Может быть, лучше сейчас самой все объяснить Дороти? Тем более что свекровь – ее несомненный союзник. Подумав еще несколько секунд, Тори с трудом, шепотом, начала свою исповедь:
