Но мои крики как горох об стену, мое сопротивление словно крик возле глухого… Член твердый, крупный уже касается складок… Предательски влажных…
Я не хочу, мне нужно просто сильнее сжать мышцы, не пустить его… Но рука из капкана превращается почти в перо, ласкающее клитор.
— Отстань… Прошу, прекрати…
— Ну, давай, назови мое имя, — шипит он и тут же толкается в полностью готовое влагалище. Рукой плотно прижимая меня грудью, вынуждая сильнее оттопырить зад…
— Ублюдок тебе имя!
— Ответ неправильный, — вторгается он глубже, с тяжелым выдохом почти валится на меня, словно от подкошенных ног. — Кто я, Малышева?
— Марк! — шумно, со слезами. На грани крика. Как только твердое естество заполняет меня до упора. — Скотина Марк… Вытащи… Я не хочу тебя..
— Зато Кирилла хотела… Знала, кто он, и все равно хотела. Я просто даю тебе сравнить… Вспомнить разницу… Дрянь. Дашка, какая же ты дрянь…
Он собирает на затылке волосы. Поворачивает голову на бок и сразу накрывает рот. Сначала грубо. Больно. В кровь. Жадно целует. И я хочу укусить его язык, но мягкий толчок члена царапает венами влагалище, ослепляет чувства. Заставляет мозг плыть, и просто стонать в рот предателя… Сделав животной поцелуй почти нежной лаской.
Не понимаю, как я не осознала, кто вчера меня целовал. Ведь целовать ТАК может только Марк. Такие чувства я могу испытывать только к НЕМУ.
Только его член с такой силой может вдалбливаться в мое нутро.
Часто.
Остервенело, выжигая из души все кроме похоти. Вынуждая самой насаживаться на кол, убивать себя, упиваться острыми ощущениями. А они все сильнее, стоит Марку чуть ускориться, двигать языком так же энергично, имитируя движения члена внутри меня. Он весь внутри меня. И я больше не пытаюсь бороться, сливаюсь с ним, просто наслаждаюсь растягивающей нутро болью. Которая в конечном итоге принесет лишь…
Ка-айф…
Тело предательски дрожит… И я больше себя не контролирую. Влагалище плотным коконом охватывает ствол, так тесно, что Марк дергается. Сам воет мне в губы… Открывает глаза…
На мгновение мне кажется, я вижу полыхание костра, но он тут же тухнет. Пара фрикций, и вот по спине стекает горячая влага, а захват на затылке становится сильнее…
— Надеюсь, ты уловила разницу?
Жар его тела больше не давит… Еще пара минут, пока я держу дрожащими пальцами углы комода, и хлопок двери…
Вздрагиваю от оглушительного звука и с рыданием стекаю на пол.
Наверное, в такие моменты и должны приходить мысли о суициде. Тело все еще сгорает от похоти, но молекулы мозга все еще мечутся.
Близнецы. Марк. Кирилл…Был ли он? Уезжал ли Марк? Жива ли я? Схожу с ума… Теряюсь в пустоте и, как выбраться, не знаю…
Спасает трель телефона. Столь оглушительная, словно ко мне вернулся слух. Рукой ищу трубку, оказавшуюся неожиданной включенной, и не глядя провожу пальцем. Даже думать не хочу, кто это…
— Даша! Даша! — в телефоне женский голос. Звонкий. И я бы подумала на Сашу, но после ночи отсутствия она бы вряд ли была столь радостной.
— Вася?
— Дашка! До тебя как до президента! — смеется она и говорит тише. — Ты прости, что не звонила. Столько всего… Произошло… Как ты?!
— Нормально… Жива…
— Это самое главное, а я беременна, представляешь?! Приезжай, если не занята!
— Не занята, — усмехаюсь, переворачиваюсь на бок и улыбаюсь. Черт… Так приятно знать, что в мире есть счастливые люди. Так важно знать, что страдания могут привести тебя с простой радости. Васька страдала. Теперь она смеется. Тоже так хочу.
— Даша! Ты приедешь??
— Конечно… И адрес скинь. Скоро буду.
Глава 15Вася очень светлый человек, но отношения с криминальным воротилой ее испортили. Я ее предупреждала. Часто. В итоге ей пришлось вообще уехать на время из страны. В итоге-то она к нему вернулась, но счастье далось нелегко. Именно это она рассказала мне, пока показывала УЗИ. А я смотрела на нее и лечилась. Думала, может мои проблемы не такие крупные. Все не важно, пока в мире есть такое светлое чудо, как рождение…
Но это не меняло моего отношения к ситуации. Я должна была понять, не зря ли я обвинила Кирилла. Особенно корила себя после того, как не брала трубку почти три дня. Но в итоге иду к нему в больницу. Отделение травматологии.
Чувство вины топит меня еще из-за того, что по сути я изменила ему с Марком. Что перепутала их. Пусть Саша и пыталась меня убедить, что я не виновата, и Марк меня обманул.
Обманул… Но мелочей было слишком много. Я должна была понять. Должна… Должна… Теперь это нужно объяснить Кириллу, который лежит на кушетке с переломом ноги, руки, носа и судя по перевязки корпуса — ребер. И смотря на него я почти не дышу, сравнивая, сравнивая, сравнивая… Осознавая большую разницу. Огромную.
При свете дня я бы не перепутала, а вечером похоже была не в себе.
Стою за дверью, слушая разговор Кирилла и матери в светло-голубом костюме. Боюсь зайти, потому что мне крайне неудобно смотреть им в глаза. А что интересно обо мне думает Маргарита.
И именно по закону подлости в этот момент я слишком сильно вылезаю в проеме и вздрагиваю от ее радостного восклицания.
— Даша! Кирилл, я же говорила она придет!
Маргарита идет ко мне, но ее опережает Оля, буквально запрыгивая мне на руки.
— Привет, а ты знаешь, у меня теперь снова два брата…?
Быстро скашиваю взгляд на нахмуренное лицо Кирилла.
— Знаю…
— Оля… Слезь и пойдем купим шоколадку, — влезает удивительно тактичная Маргарита.
— Мне?
— Кириллу! Он же лежит в больнице.
— А что, чтобы есть шоколад, нужно заболеть… — беспечно спрашивает малышка, пока мать подталкивает ее к выходу. А потом Маргарита склоняется ко мне…К уху.
— А ты роковая женщина… Так и не скажешь…
Это могло бы быть оскорблением, но улыбка женщины говорит о комплименте. Я даже усмехаюсь. Да уж…Рок… От слова судьба.
Дверь скрипит, и мы с Кириллом остаемся одни.
Я долго рассматриваю его подвешенную ногу… Забинтованную руку, потом с трудом, но смотрю в лицо.
Не Марк…
На мгновение кажется, что жжет затылок, но, обернувшись, я вижу лишь пластик двери.
— Отдельная палата? — начинаю я разговор. — У кого-то сладенькие привилегии?
Сменить тему не удается, и Кирилл продолжает разговор на том, на чем закончили телефонный, час назад.
— Он сделал тебе больно? Я честно не ожидал, что он так взбесится. Ты ничего для него не значила… Я так думал.
