Даже не знаю, что должно произойти, чтобы я вернулась в прежнее русло жизни!
— В тот день, в больнице… — начинает он, и я его прерываю. Знаю, что будет оправдываться, выдумывать всё, лишь бы поверила.
— Мне не интересно! — говорю, и он замолкает. — Слишком поздно…или ещё рано! Не знаю, — признаюсь. — Но я не готова, с тобой это обсуждать. Хватит на сегодня, я устала.
— Будешь ужинать? Я что-то приготовлю, — лишь отвечает Олег, и я была очень ему благодарна за понимание.
— Не отказалась бы, — соглашаюсь, глядя ему в глаза и мы словно виснем, на очень длительное время.
Разглядываем друг друга, каждую мелочь, любимые черты и это так, словно всю жизнь не виделись. Бродили-бродили и нашли!
Эти его: карие глаза, обрамлённые густыми чёрными лестницами, правильной, сугубо мужской формы, брови, которые постоянно хмурились — всё это, идеально гармонировало с его смуглой кожей, а так же с волосами и бородой цвета вороного крыла. Он был красив, даже очень. И этот шрам, наискось лица, только придавал ему некую особенность, в хорошем смысле. Не думала что шрам, до того же такой глубокий и большой, может подходить человеку, но в случае Олега, это было именно так.
Или же, я просто ненормальная маньячка, которая помешана на человеке, отшившем меня уже два раза!
— Ужин! — напоминаю я Олегу, когда понимаю, что его лицо склоняется ко мне, не просто так.
— Всего один поцелуй, — просит он, продолжая приближаться, и я отстраняюсь.
— Вряд ли это, — говорю, бросая быстрый взгляд на его пах, где выпучивался огромным бугром, член Олега, — кончится одним поцелуем!
— Это обычная реакция на тебя. Два года не было такого стояка, — признаётся он.
— Очень смешно! Иди, готовь ужин! — настаиваю, не желая продолжать тему про его член.
— Я серьезно…
— Олег! — обрываю его, а у самой щёки заливает краской.
А этот ирод, одаривает меня удовлетворенной улыбкой, от которой в обморок упасть можно, показательно поправляет член у себя в штанах, заставляя меня неосознанно проследить за эго действием, лишь потом поднимается с кровати.
— Думаю, теперь, мы можем обойтись без наручников? — уточняет он, пряча их в карман.
— Я никуда не убегу, — заверяю, хотя сомневаюсь в этом.
— В любом случае, двери кухни будут открыты, увижу — привяжу к кровати до утра! — грозится он, и улыбается, как мальчишка. Счастливый такой!
— Ты хочешь, чтобы я с голоду умерла? — прекращаю это наваждение.
— Макароны с сыром? — спрашивает.
— Только руки помой! — язвлю. Так и хочет меня соблазнить. Всем!
— Вина? — ещё один вопрос от Олега, который полностью игнорирует мои колючки. Что его радовало?
Что пошла на контакт? Или что моя реакция на него, стала заметно спокойней?
Он мне нравился таким ещё больше. Глаза светились счастьем, меньше стало мрака и той боли, которую я в нём всё время видела. Так легко, вновь поверить в его искренние чувства…или как? Может всё по-настоящему?!
Сомнения грызли меня, не жалея и я боялась, вновь ошибиться! Я не чертов камикадзе, чтобы вновь осознанно, подвести себя под край!
Поправляю на себе джинсы, топ и бросаю быстрый взгляд на Олега, который наблюдал за мной потемневшим взглядом. Невероятно красив…
За два года значительно раздался в плечах, бицепсы стали толщиной, наверное, как моя талия, но всё же, ни разу, не переборщил с силой. Вроде и украл, угрожал, притащил в свой дом против силы, но всё как-то в пределах разумного. Не переходит границ, словно играет. Или просто не мог придумать ничего другого, чтобы завоевать немного моего внимания, ведь я его грубо игнорировала.
Так хочется вновь оправдать его в своих глазах, как раньше, придумать отговорку, чтобы внутри было не так много сопротивления, но не могу. Пока… ведь я не бесчувственная, и всё же, глубоко внутри, теплится надежда и некая вера.
— Хочешь меня споить? — отвечаю вопросом на вопрос, с трудом вспоминая, о чём мы говорили.
— Тогда, через пятнадцать минут, всё будет готово, — отвечает и уходит, предварительно забрав пистолет на журнальном столике. Правильно! Я такая.
И как только остаюсь одна, решаю не сидеть на месте. Подымаюсь с кровати и продолжаю рассматривать комнату, обращая внимание на каждую мелочь. Ловлю себя на мысли, что мне интересно знать, как жил Олег. Что он любил…чем дышал…
На комоде лежала стопка документации, в которую я не постеснялась заглянуть. Счета. Дела. Бизнес. Теряю интерес и иду к креслу, где на подлокотнике находилась скомканная чёрная рубашка, в которой Олег был вчера в клубе. Я запомнила её, несмотря на то, что была «немножко» зла, потому что, разглядывала его, ведь считала, что тот момент был для нас последним в жизни. Ошиблась!
Провожу пальцами по мягкой ткани, а затем не сдерживаюсь, беру рубашку в руки, подношу к носу и вдыхаю свой любимый запах, который всегда был на Олеге — смесь парфюма и его тела…
Теперь, уже точно чувствую себя настоящей маньячкой, особенно после того как была поймана с поличным. Хорошо, что не в тот момент, когда нюхала его рубашку.
Олег вошел в комнату, когда я уже возвращала вещь, на прежнее место. Но он успел увидеть достаточно. А дальше, было совсем не трудно понять, зачем я брала её в руки.
Он застывает в дверях, и я точно так же как и он, только с вытянутой рукой, в которой ещё находилась его рубашка. Быстро отбрасываю её в сторону и краснею до корней волос. Вот чёрт!
— Милая…, - говорит лишь он, делая несколько широких шагов, сокращая расстояние между нами.
Приближается вплотную, смотрит так, словно я ему уже простила! Хотя, как ещё воспринимать, моё временное помутнение? Я проявила себя, свои чувства и желания и он это прекрасно понял.
Заключает меня в свои объятия и без лишних слов, припадает к моим губам, в жадном, нетерпеливом поцелуе….
Глава 14.Анжела.
Его язык, хозяйничает у меня во рту, в неком нетерпении, с жадностью. И я не сразу понимаю, что отвечаю ему тем же.
Как-то странно получается: отталкиваю его от себя, упираясь в грудь Олега ладонями, и одновременно отвечаю на его поцелуй как одержимая.
— Хватит уже сопротивления! — говорит Олег, слегка отстраняясь от меня. — Дай мне ещё один шанс, я не обижу тебя больше! Поверь! Я знаю, что ты любишь меня…
— Конечно, знаешь! Я тебе об этом два раза говорила! Но это было слишком давно…
— Ничего не изменилось! — обрывает он меня, слишком самоуверенно.
Наши дыхания тяжелые, словно мы пробежали кросс в несколько километров. В груди, сердце, словно бешенное — двести ударов в минуту. А тело, как один сплошной чувствительный нерв. Ничего не изменилось…
