Иногда меня саму бесит, что я не могу ей ни в чём противостоять. Она слишком настойчивая и бурная. Поэтому он не любит меня? Потому что я не умею быть крутой?
Просто, меня воспитывали по-другому, объясняю я воображаемому Благову. Я поздний долгожданный ребёнок. Мои родители уже оба пенсионеры. Отцу шестьдесят пять, а матери шестьдесят. Они самые прекрасные родители на свете. Они в жизни на меня не кричали, никогда не пытались меня ломать или подстраивать под себя, никогда не заставляли ходить в музыкалку. Я ходила сама, чтобы их порадовать.
Я всегда старалась быть хорошей девочкой. До сих пор стараюсь.
Хорошие девочки не в моде. Они никому не нужны. Я ему не нужна…
К горлу подкатывает ком. От обиды, бессилия и тоски. Нельзя заставить кого-то любить себя. Просто, он не для меня.
Когда в лицо мне ударяет струя ледяной воды, я, визжа, закрываюсь подушкой.
— Ведьма! — ору, используя подушку как щит и вырывая у неё шланг.
Спустя пять минут мы обе мокрые с ног до головы, а спустя пятнадцать минут моя заклятая подруга мчит нас в столицу на своём оранжевом Смарте. Я положила лоб на стекло, потому что моя голова ужасно тяжёлая и мутная, а Света поднимает все свои связи, чтобы найти нам развлечение на вечер.
— …круто! А меня пропустят? — в восторге восклицает она. — Окей, малыш! Я тебя наберу! Чмоки-чмоки-чмоки!
Морщусь от этой фамильярности, наблюдая за проносящимися мимо зелёными полями. Света делает музыку громче, снова заставляя меня морщится, потому что это что-то жутко попсовое и слюнявое, а мне хотелось бы услышать что-то душераздирающее и проникновенное.
— Оденешь моё красное платье, — рассуждает она вслух. — И туфли с кисточками.
Это смелый лук даже для неё, но, кажется, у меня нет выбора и сил сопротивляться.
— …в клубешнике на Болотной сегодня какое-то частное пати., - продолжает она, вцепившись обеими руками в руль от нетерпения. — Нас пропустят! Ура!..
Прикрываю глаза и пытаюсь поспать, потому что она с меня сегодня до утра не слезет. По крайней мере я смогу напиться нормальным и, возможно, халявным алкоголем.
Совершенно не к месту приходит мысль о том, что у Благова через три дня день рождения. Почему я помню эту дату? Шестое июня. Потому что единственный раз в жизни мы отмечали его вместе. Мы отмечали его вдвоём. Я была так рада тому, что он решил провести тот день со мной. Мы ходили в ресторан, а вечером он проводил меня до общаги, и мы минут тридцать целовались. В основном по моей инициативе, потому что я не могла от него отклеиться, а он посмеивался и позволял висеть на себе.
Какая знакомая ситуация.
Смахиваю пальцем слезинку, обещая взять себя в руки уже к вечеру.
Глава 9— …охренеееееть… — шепчет Света, глядя куда-то поверх моего плеча. — Не оборачивайся…
Мы находимся на открытой террасе крутого московского ресторана с видом на Москву-реку и Москву Сити. Более гламурного мероприятия мне посещать ещё не доводилось. Количество серьёзных мужчин, на локтях которых висляются потрясающие женщины, зашкаливает, как и количество дорогих тачек на парковке заведения.
Просто нереально и неправдоподобно, но закрытое пати, на которое мы попали с лёгкой руки Светиного друга ресторатора — это вечеринка, посвящённая победе ЦСКА в ежегодном баскетбольном турнире Единой лиги ВТБ.
Кубок тоже здесь.
На входе целая орава здоровенных парней, запакованных в одинаковые дизайнерские костюмы и галстуки. Фоткаются на фоне пресс волла.
По залу течёт очень зажигательная музыка, люди танцуют везде, где придётся, делая селфи и стримы. Повсюду вспышки фотоаппаратов.
— ОХРЕНЕТЬ, — шепчет подруга, продолжая смотреть мне за спину.
Фраза настолько знакомая, что в душу мгновенно закрадывается подозрение. Распахиваю глаза, уставившись на неё в шоке. Она жуёт губу, и совсем неочаровательно, а неизящно её поджав.
По груди ползут мурашки, потому что я уже нутром чую, какой будет её СЛЕДУЮЩАЯ фраза. Делаю огромный глоток шампанского под лаконичное:
— Там…Благов…
Сердце мгновенно ухает в пятки. Внутренней концентрации, как и не было.
Волнение, дрожь, покалывание в пальцах.
Я самая обаятельная и привлекательная.
Я самая обаятельная и привлекательная.
Жадно добиваю бокал и отдаю его проходящему мимо официанту, схватив с подноса ещё один.
— С кем?.. — хрипло спрашиваю её, приступая ко второму бокалу.
Не свожу со Светы глаз, потому что её мимика очень красноречива. Возможно, все ответы я смогу прочесть прямо по её лицу.
Неуверенность.
Нервозность.
ЖАЛОСТЬ.
Сглатываю горечь, запивая её шампанским.
— Он с ней?.. — спрашиваю беззвучно, вцепившись в неё взглядом.
Подруга утвердительно кивает.
Закрываю глаза и допиваю шампанское залпом.
Блаженная лёгкость наполняет голову.
Делаю глубокий вдох и беру Свету за руку. Тащу её за большую рекламную конструкцию, посвящённую истории клуба.
Наверное, я подсознательно была к такому готова, потому что не чувствую ничего, кроме холода в груди.
Холода и всепоглощающего одиночества.
Не знаю, почему так получается. Вокруг меня всегда много людей. На работе, на улице. Но я одна. Всегда сама по себе.
Пока я питала иллюзию того, что он снова вернулся в мою жизнь, чувствовала, будто теперь я наконец-то НЕ ОДНА.
Какая глупость.
Какая дурь.
— Кать… — с тревогой шепчет Света, положив руки мне на плечи и развернув меня к себе лицом. — Хочешь, уйдём? Ты так побледнела…
Смотрю в идеально подведённые зелёные глаза и отрицательно качаю головой. Стряхиваю с плеч её руки и выглядываю из-за баннера. Ищу знакомый силуэт, но в такой гренадёрской толчее это не просто.
У парапета, отделившись от толпы, стоит группа людей в костюмах. Там пятеро мужчин, один из которых Егор Благов, а второй его брат. Рядом с Благовым-старшим стоит Марина, двоюродная сестра. «Эта сраная королева» — так окрестила её Света в своё время, потому что более отталкивающего и высокомерного человека мы с ней не встречали. Ещё одна женщина держится за локоть лысеющего мужчины за сорок, ну, и наконец-то, третья персона, облачённая в сверкающее коктейльное платье, стоит рядом с королевой снобизма Мариной.
Я не вижу её лица, но знаю, что это ОНА.
Мне хочется застонать. Ну, как же так?
— Может, они не вместе? — делает нелепое предположение Света, но я её не слушаю, лаская глазами загорелый профиль своего инквизитора. На нём чёрный строгий костюм и белая рубашка, которая идеально контрастирует с загорелой кожей и татуировкой, покрывающей шею. Он улыбается, делая глоток из тяжёлого резного стакана. Расслабленный и довольный. Слышу злое шипение за спиной. — И сраная королева тут…
