– Разумеется, не хочу. Я уже поняла, что она у вас сумасшедшая. Но ничего. Я в вашем мире задерживаться не собираюсь. Отыщем быстренько Эльмира, и я тут же назад. Мне главное ко вторнику успеть, к зачёту по средневековой архитектуре.
Нет, она, правда, совершенно уникальная.
– Геля… – Андрео легонько коснулся её руки. – Я не могу… Не могу так с тобой поступить…
– Ты издеваешься, Брендширский? – насмешливо перебила его Ангелина. – Я тебя ещё и уговаривать должна?
Как горели её глаза. Как она была соблазнительна во влажном платье, подчёркивающем все изгибы тела. Это она издевается. Причём изощрённо. Конечно, его уговаривать не нужно. Его уже давно трясёт от желания. Он едва сдерживается.
Андрео придвинулся к Ангелине поближе. Она не отпрянула. Только глаза сделались серьёзными. Эти чёрные омуты дьявольски влекли своей глубиной – нырнуть, раствориться в их бездне. Бороться с собой становилось всё труднее. И тут до Андрео дошла одна простая мысль. Если он сейчас остановится, то больше никогда не увидит Ангелину. Рассвет уже совсем близок. С первыми лучами солнца их разбросает по разным мирам. И он забудет эту незабываемую ночь. Забудет эту незабываемую девушку, встретить которую только один шанс на миллион. Каким он будет идиотом, если упустит свой шанс! Нет уж, чёрные бесы, только через его труп. Эта мысль стала спусковым механизмом. Андрео перестал сдерживаться, позволил себе делать то, чего так неистово хотелось.
Он приблизил свои губы к её губам. Поймал её дыхание. Опьянел.
– Брендширский, только не думай, что что-то подобное я позволю тебе сделать наяву. Когда проснёмся, держи свои наглые руки подальше, а то…
– …получу по шапке. Знаю, – он не дал ей договорить, поймал её губы.
Она догадывается, что когда сыплет угрозами, становится особенно соблазнительной? Андрео старался не спешить. И сначала почти получалось. Осторожно нежно ласкал её губы, умирая от удовольствия и дикого желания ускорить темп.
Его руки начали изучать её тело, скользили по влажной ткани платья, но хотелось ощутить её гладкую кожу. Он спустил бретельки одну за другой, и ошалел от открывшейся картины. Его губы переместились теперь сюда. Только не спеши – твердил он себе. Только не теряй окончательно контроль. Но увещевания не работали. Тело горело, заставляя двигаться всё более нетерпеливо и напористо.
Он опустил её на покрывало и накрыл собой. Снова целовал. Только уже не нежно – глубоко и жадно. А руки избавляли её и себя от так мешавшей одежды. Андрео потерял связь с реальностью. Мог ли он в этот момент ощутить, что коварное солнце уже показало край диска над горизонтом, и его первый луч беспощадно коснулся забывшейся в вихре дурманящих ощущений пары…
Глава 18. Пробуждение
Ангелине нравилось, каким нежным и осторожным был Андрео. Его неспешные ласки, тягучие поцелуи. И даже потом, когда он перестал сдерживаться, стал напористым и наглым, ей тоже понравилось. Он погрузил её в сладкий дурман, из которого не хотелось выбираться, но… пришлось.
В какой-то момент показалось, что прямо над самым ухом заржал конь. Громко так заржал, настойчиво, требовательно. И самое странное, что ржание это было похоже на человеческую речь. Чёрт! Да это и есть человеческая речь! И не просто речь, а чей-то настырный бас.
– Маркова, открывай немедленно! Из-за тебя весь второй этаж затопило!
Теперь Геля окончательно узнала голос. Это же Тунцов, комендант студенческого общежития.
– Ангелина, открывай, – потребовал более спокойный женский голос, – иначе мы будем вынуждены открыть дверь запасным ключом.
А это уже Лютикова, преподавательница английского, с которой у Тунцова сначала случился пылкий роман, а потом пылкий разрыв.
Как-то странно было слышать все эти возмущённые голоса на фоне поцелуев Андрео. И в Ангелине боролось два чувства: наплевать на голоса и продолжить получать удовольствие от умелых ласк горящего желанием Брендширского, или всё-таки прореагировать на голоса.
Звук вставляемого в замочную скважину ключа окончательно сбросил оковы сна и вернул трезвость мыслей. Геля распахнула глаза… и вот тут у неё случился шок. Что происходит???!!! Она обнаружила себя в общежитской кровати в одном нижнем белье. А рядом с ней Андрео… совсем без белья. И кажется, он тоже только что проснулся и не понимает, что произошло. Но как он здесь оказался? Это же был просто сон. Или не сон? Геля совершенно ничего не понимала, но на всякий случай пошла в атаку.
– Брендширский, ну ты и нахал! – зашипела она. – Я же тебя предупреждала наяву руки не распускать! Тебе кто, вообще, позволил в мою кровать залезть?!
Он ошалело посмотрел на Гелю, но с места, то есть из кровати, не сдвинулся. Между тем в замочной скважине провернулся ключ. А дверь у Ангелины, между прочим, закрывается всего на два оборота. То есть через секунду сюда ворвутся Тунцов и Лютикова. И если они увидят в комнате Гели постороннего, то её могут выпереть из общежития. Что же делать?
– Тимофей Егорович, стойте! – завопила Ангелина. – Я не одета. Дайте пару минут. Я сама открою.
– Живей там, Маркова, – чуть менее грозным голосом отозвался Тунцов. – Ты что, не видишь, что у тебя батарею прорвало?
Ещё и батарея? Тут хоть бы с одним стихийным бедствием справиться – с Брендширским. Ангелина соскочила с кровати и накинула халат.
– Ты что замер как изваяние Аполлона? – прикрикнула она на Андрео. – Давай одевайся быстренько и в шкаф. Не хватало ещё, чтобы меня из-за тебя места в общежитии лишили.
Брендширский оторопело пошарил глазами по комнате, видимо, в поисках, что бы надеть, но ничего не обнаружил. Да, приказав ему одеваться, Геля, пожалуй, немного поспешила. Мужской одежды в её владениях не водилось. А собственная женская на такого амбала вряд ли налезет.
– Маркова, ты там, что, снова уснула? – послышался грозный рык из-за двери.
– Ладно. Прячься в шкаф прямо так, без одежды, – смилостивилась Ангелина и даже услужливо распахнула котяре дверцу.
Он, наконец, выпрыгнул из кровати и с чуть обиженным выражением лица скрылся в шкафу.
Ну, уж простите, Ваше Высочество почти принц, что не представила вас гостям согласно светскому протоколу. Не очень-то вы тянете на принца в вашем костюме завсегдатая нудистского пляжа.
Вильма стояла у магической поверхности и со скептической ухмылкой наблюдала за сценой между Андрео и Ангелиной.
– Да что ж за белые маги-то нынче пошли? Ему же ясно было сказано: влюбить, а не самому влюбиться, – проворчала она. – А ещё разбивателем женских сердец в Академии прослыл. Тьфу! Не смог устоять перед женскими чарами. Такой же безответственно беззастенчиво романтичный как и его братец. М-да. Обмельчали нынче мужики.
Уже вторая по счёту затея Вильмы из-за них срывается. Чтобы девушку перетянуло сюда, нужно вызвать чувства у неё, а не наоборот. Вот теперь пусть и расплачивается в чужом мире за свою чаронеустойчивость.
