Во сне…Слава Богу, это просто сон.
Хватаю телефон, и в этот момент он оживает громкой мелодией у меня в руках.
Так, спокойно. Это не возможно. У меня новый номер.
— Да…? — сердце на миг остановилось, и я перестала дышать.
— Настя, это я, Паша. — хууух…
— Да, да, я Вас слушаю. — На моем лице, наверно, отразилась вся радость и облегчение мира.
— Я буду возле твоей школы через час. Выйди ко мне и паспорт возьми.
Мужчина отключился, а я уставилась на потухший телефон.
Ровно через час я вышла на крыльцо школы, а дядя Паша уже ждал меня, нервно расхаживая около машины.
— Здравствуйте.
— Привет. — Подскочил ко мне.
— Что случилось?
— Насть, я сейчас тебе хочу кое-что сказать, только выслушай до конца.
Я как-то сразу насторожилась…
— Ну…ладно… — неуверенность так и сквозила от меня.
— Мама же говорила, что я сюда не просто так вернулся?
— Да. Сказала, что Вы начальник теперь в каком-то университете.
— Ммм. ну да, в каком-то…в МГИМО.
Я и хлопнула челюстью о землю… Фига се! Да он Бог, по-сути.
— Ого… — на выдохе восхитилась я.
— Насть, я все сделал.
— Что «всё»? — я даже напряглась…
— Ты теперь студентка! — с гордостью и восхищением выпалил дядя Паша, улыбаясь во все 32 зуба.
— Эээээ …в смысле? — проблеяла я, как овца.
— В прямом. Это не тот факультет, конечно, который ты хотела, но это МГИМО.
— Дядь Паш, просто скажите куда смотреть.
— Куда смотреть? — не понял моего намека мужчина.
— Камера где, которая меня снимает? — я отошла от него и присела на ступеньки школы.
— Насть, ну ты дурочка, что ли? — ласково посмотрел он на меня. — Какие шутки? Ты студентка! С сентября на учёбу!
— Не гоните! — ляпнула и сразу покраснела. — Ой, извините. — Стушевалась я.
— Ничего. — Улыбнулся он.
— Дядь Паш, а зачем Вы это сделали? — мужчина присаживается возле меня, и тяжело вздыхает.
— Потому что ты дочь женщины, которую я любил со школы и наверно это чувство никуда не делось даже после её смерти.
Сказать, что я охринела — ничего не сказать. Как так-то? Они же дружили все вместе….
— А мама знала? — смотрю на мужчину уже иначе. Грустный, ссутуленный, с печальным взглядом и отражением потери на лице.
— Нет, что ты. Она была безумно влюблена в твоего отца. Когда смотрела на него, для нее больше никого не существовало. А я… я просто лучший друг семьи. — опускает голову и смотрит на свои руки.
— Вы поэтому тогда уехали? — кажется я догадалась, что это был за «переезд» в другую страну.
— Отчасти. Я мог остаться, но понимал, что без толку. Моим единственным шансом было бы, если б твой отец накосячил, а мать не смогла бы его простить. Но сидеть и ждать, когда лучший друг оступиться — подло. Вот тогда я и решил, что нужно уезжать. Кто бы мне сказал тогда, что это не поможет…
От такого откровения я смотрела на него ошарашено. Неужели мама ничего не замечала? Влюбленного мужчину видно же за километр. Он и сейчас о ней так вспоминает, что дух захватывает.
— Ах, да! Я же забыл вот еще что. Место в общежитии у тебя тоже есть, так что твое временное пристанище, действительно временное. — Опять улыбается.
Надо попросить его остановиться. Я выпадаю в осадок с каждой его фразой.
— Дядь Паш, я не могу. Там же такие цены! Я нашла работу, но, боюсь, мне даже продажа почки не поможет оплатить там все.
— Давай договоримся, что твое дело — учёба, а все остальное — это мои проблемы. Идёт?
Я лишь кивнула, до сих пор приходя в себя от этих новостей. Дядя Паша вскоре уехал, а я так и сидела на ступеньках, переваривая и …мечтая о сентябре. Из раздумий меня вывел звонок телефона.
Глава 7
— Настюх, приветос. — Со Стасом так легко, будто всю жизнь знакомы. — Получил твою смс-ку с номером. Сможешь завтра выйти? Снежка немного приболела, а мне нужно с утра по делам смотаться.
— Конечно. — Я даже подпрыгнула.
— Всё, тогда в обед жди меня, буду удивлять.
Сбросила вызов и заулыбалась. Полюбила я эту уютную кафешку. Да и деньги не лишние. Интересно, что там Стас придумал?
Утром не шла, а неслась на работу. Там я была просто Настя. Бариста. Девушка, у которой все хорошо. Кроме Стаса и Снежаны, больше никто не знал о моей ситуации. На меня смотрели иначе там. Без сожаления, без жалости, без презрения и брезгливости. Там я могу дышать немного легче.
Дотерпеть до обеда было сложно, мое любопытство меня просто разрывало. Каждый раз, когда открывалась дверь, я со скоростью света поворачивалась, но это не он. Уже отчаявшись дождаться Стаса, я как-то сдулась. Ну, наверно не получилось, планы изменились. Почти в 3 часа дня дверь стукнула, я так и продолжала взбивать молоко для своего капучино.
— Настюха, встречай гостя! — улыбку я «услышала» спиной. Улыбнувшись себе под нос, развернулась и застыла…
— Здесь делают самый вкусный кофе? — выкрикнул парень, а я выронила молочник на пол…
— Видимо, нет… — сказал он, глядя на мои ноги забрызганные молоком, а потом поднял глаза. — Настя…? — ошарашено выдохнул на ходу.
Парень подлетел ко мне и обнял.
— Тимур? Ты как здесь? — я прижалась к нему, даже не осознано. Со всеми этими проблемами, я забыла о нем, если честно. А только сейчас поняла, как соскучилась за, по-сути, чужим человеком.
— Это ТЫ как здесь? Я пол дня потратил на твои поиски, а ты ждала меня в моей же кофейне. — Засмеялся парень.
— Эээ… в твоей кофейне? — я непонимающе уставилась на прифигевшего Стаса.
— Я вижу вы знакомы… — так же обалдевше произнес он.
— Мы…да… мы недавно познакомились. Но ты же говорил, что твой друг вернется через пару недель…? — спросила Стаса, а сама смотрела на Тимура, который так и продолжал меня обнимать.
— Я вернулся раньше. Стас встретил меня в аэропорту и мы сразу поехали к тебе домой. Хотел позвонить, но из-за всего случившегося мы же не обменялись номерами. Насть, что случилось, почему ты дома не живешь? — я посмотрела на Стаса, удивляясь, что он ничего не рассказал ему.
— Это не моя история, что бы я рассказывал ее даже лучшему другу. — Я восхитилась, честно.
— Пошли малышка, нам есть о чем поговорить. — Тимур повел меня в сторону барной стойки.
Наш разговор был не совсем разговором. Я опять много говорила, но именно в этот момент я была рада, что мне есть чем «крыть» мою ситуацию. Мне есть, что сказать про работу, жилье, университет. Мне не стыдно. Не знаю почему, но именно перед Тимуром не хотелось выглядеть жалкой. Не хотелось прятать глаза от того, что я осталась на улице и подживаю в школе.
