— У нее что когти или она вампир?
— Ты читаешь много сказок. Все куда прозаичнее — Вика больна.
— Заразная? — всполошилась Карина, понимая, к чему клонит Тина.
— Для тебя — нет, если ты не предпочитаешь девочек.
Каринка смутилась, услышав от подруги неприятную фразу, будто та подозревает ее в порочащих связях.
— Не предпочитаю я никого, ни девочек, ни мальчиков, — надулась она.
— Извини, сдуру сболтнула, ради шутки. Обещаю, больше не буду.
— Плоские у тебя шутки, — сделала Карина выговор, — Что за болезнь такая у Вики, что тебя тянет на подобные высказывания?
— Вика несет смерть. Одна ночь с этой чудо-красавицей и клиент в списке.
— В каком списке? — не поняла Карина.
— На выбывание. Помаешься годок-другой и на небеса или в ад, впрочем, всем прелюбодеям туда дорога.
— Слышала про таких, рассказывали девчонки в общаге.
— Одно дело — слышать, теперь в реале посмотри. Вика прекрасно понимает обреченность скорой гибели. Здесь она, чтобы воспользоваться положением в корыстных целях. Лично для нее даже деньги не важны. Скорее всего, у нее другие мотивы.
— Думаешь, отомстить хочет?
— Скорее всего, тому, кто заразил ее и лишил шанса на мечту. У всех жриц любви есть мечта. Ты знала об этом?
— Откуда? И что это?
— Все, как у всех: счастливая семья, муж, детишки, милый уютный дом с домашними питомцами, пироги по воскресеньям, Новый год у елки и куча всего, чего они были лишены.
— Думаешь, ей страшно? По виду, она невозмутима.
— Конечно, страшно, но с нею верный друг. Всегда рядом, тенью за спиной.
— Виктор.
— Он из ее среды, когда то, почти в одно время, они вышли на улицу для заработка. Их услуги высоко ценили, от клиентов отбоя не было.
— Клиентов? Я не ослышалась?
— Виктор — особенный. Ну, ты понимаешь…
Каринка вновь покраснела от смущения.
— Понимаю… А он тоже заразился?
— К счастью нет. Беда миновала.
— Как же его можно использовать?
— Не обязательно трясти мускулами, учить единоборства. У некоторых сила в их слабости. Ты только посмотри, насколько Виктор красив! Обязательно имеется причина, по которой он оказался среди нас.
— Стоп! Мы здесь не вписываемся, — сделала вывод Карина.
— Я тебе это твержу не в первый раз, а ты не слушаешь. За нами вообще ничего подобного не значится. Не бандитки, в прямом понимании слова. Все шалости — детский лепет.
Невыразимый словами, обмен взглядами, означал, абсолютное согласие между подругами.
— Карин, я побежала, — наконец, нарушила молчание Тина.
— Держи меня в курсе.
— Само-собой.
Тинка круто повернулась, высматривая интересного собеседника. На этот раз, она направилась прямой наводкой к командиру-Михаилу. Ее постоянно манило к нему, будто магнитом.
Карина открыла блокнот и уставилась на чистый лист, взяла в руки карандаш. Их она стащила из медицинского кабинета, когда проходила мимо. Ей нужнее. «Так… так….» — повторяла она, стараясь вспомнить имена всех членов команды. Нелепая, но в то же время полезная привычка фиксировать содержание любого важного события в письменном виде. Закусила кончик карандаша, пытаясь сосредоточиться.
Всего пара строк, которая впоследствии дополнится, перепишется. Каринке нравилось ставить отметки на полях, как бы комментарии от своего имени. У нее было достаточно времени, чтобы сделать логические выводы, а на их основании составить общую картину — взгляд со стороны.
Ну, а пока в ее записях значилось: Кристина — Тина, почти псих, но подруга; Вика — спидоноска; Виктор — гей; Светка — беспринципная тварь, любящая деньги, срок за грабеж квартиры; Ром — любитель выпить, крепкие мускулы, беспредельщик-задира; Ник — меткий стрелок, хладнокровный ублюдок; Дикарка Дина — преступная группировка, скупка краденого, скрывается от расправы; Джон — скользкий тип, компьютерный гений.
В конец списка она мечтала добавить свое имя. Долго думала, что бы такого написать, чтобы получилась правильная характеристика, но, к сожалению, кроме имени — ничего. Может: хулиганка, спортсменка, лгунья, мелкая воришка?.. Все не то. Странно, но чтобы она не думала о своей персоне, выходило обидное — детдомовская брошенка, дворняжка.
Неприятно усмехнувшись внутреннему состоянию, Карина написала лишь свое имя, тире и ничего больше. Спрятала блокнот в карман толстовки, на всякий случай, застегнув молнию, туда же отправила огрызок карандаша. Ее зубы усердно поработали, пока голова размышляла. Дурная привычка.
Ее вновь осенило: если отбросить сожаления о собственной никчемности, в сравнении с яркими личностями и основываться на здравом смысле, она — единственная, кто оказалась здесь по ошибке. Шабаш лиц с непредвиденной социальной ответственностью именно для нее окажется тяжелым испытанием. «Сбегу!» — вновь повторила она.
Глава 6
Михаил, спозаранку собрав группу у стенда с достижениями комсомольцев в ознаменование двадцатого съезда партии, назначил новое правило сосуществования.
— Мальчики и девочки раздельно. Никаких шашней! Ля Мур под запретом. Узнаю, приму меры.
— Интересно, какие? — тут же встряла Тина.
— Скажу прямо, поркой вы не отделаетесь. Минимум — карцер, чтобы остудить любовный пыл, максимум — расстрел.
— Опять шутка? — Тинка кривлялась, чтобы привлечь снимание Михаила.
— Никак, нет. Но тебя бы я выпорол первой.
Тинка сияла, и готова была мурчать от удовольствия.
Ром, заприметивший для себя объект для ухаживаний в виде Светки, манерно строившей глазки, хмыкнул:
— Поздняк! Я, кажется, влип.
— Она ж, змея! — не согласился с выбором командир, — проглотит и не поперхнется! Опомнись, пока не поздно.
— Пусть глотает, я не стану возражать. Она такая…
— Какая?
— Самая лучшая: красивая, сказочная и понимает меня с полуслова. Я когда ее вижу, у меня скулы сводит от радости.
— Да, ты втюрился, — рассердился Михаил.
— Тебя это не должно трогать. Шел бы лучше палубу драить, или новичков по газонам гонять. Моя личная жизнь тебя не касается.
— Будем считать, что я ничего не слышал, — предложил Михаил. Настроение его портилось с каждой минутой. — Никаких амуров при делах! Уяснили? Это всех касается. А ты…
Михаил подошел вплотную к Рому и повторил еще раз:
— Опомнись. Не о себе, так о ней подумай. Светка первая попадет под раздачу «пряников».
