— Я сейчас приду, не раздевайся, — тихо сказа он, но я услышала это.
Не раздеваться? Это не плохо. Может, всё обойдётся.
Я прошла наверх. Там было тихо и пусто. Осмотрела шикарную обстановку, как в отеле. Все чистое блестело и сияло, никаких лишних вещей. Нашла дверь своей спальни.
Горели по стенам ночники, создавая интимный полумрак. Без морщинок застеленная шёлковым покрывалом двуспальная кровать. В больших окнах темнели ветки деревьев, сквозь которые можно было разглядеть реку, блистающую в свете луны. Соседних домов видно не было.
В комнате был небольшой диван, рядом с ним столик на одной ножке. Шкаф встроенный, у его створок стояли чемоданы с моими вещами. Дополнительная дверь вела в уютный белоснежный санузел с душевой кабинкой.
Я села на край кровати и стала ждать. Гадала, что Дарий может попросить у меня. Если не секса, то даже и страшно представить.
Он пришёл почти сразу. Рубаху не застегнул. В руке его был стакан с янтарной жидкостью, что источала приятный аромат миндаля. Альфа сел на диван, поставил стакан на столик, туда же выложил пачку чёрных, с золотой надписью сигарет и зажигалку.
Расслабился, откинулся на мягкую спинку дивана.
— Я не знала, что ты куришь, — выдохнула я, пытаясь усмирить внутренний мандраж.
— С тобой и пить, и курить начал, — без улыбки пояснил он, а потом хитро посмотрел на меня. — А теперь желание. Не бойся, прикасаться не стану, если будешь слушаться, — на лице появилась садистская улыбочка. — Будешь слушаться, Августа Евгеньевна?
— Смотря, что попросишь, — я уже прокололась, пообещав выполнить желание.
— Могу очень грубо попросить, но не буду. Ты ж у меня такая нежная, как цветок. Раздевайся.
— В смысле? — ошарашенно выдавила я, ухватившись за ворот свитера.
— В прямом. Полностью раздевайся, я буду на тебя смотреть и дрочить, — спокойно ответил волк.
— Грязь какая! — возмущённо выкрикнула я, но его взгляд был таким требовательным, что невольно поднялась на ноги.
— А мне понравилось, когда ты кончала. Я тоже хочу, — он расстегнул ремень, и я, залившись краской, отвернулась лицом к окну, встала к нему спиной. Это было бесполезно, в тёмных окнах я отражалась, и Дарий на диване тоже. — Раздевайся.
— Не буду, — буркнула я, соображая, как можно избежать этого кошмара. Ничего на ум не приходило.
— Мне подойти? Помочь? — грубый голос, властный.
Я не двигалась и молчала. Смотрела на него в отражение. Дарий отхлебнул свой коньяк и продолжил:
— Ты своей подруге жизнь спасла, пришло время платить. Держи слово, Незабудка. Я хочу тебя рассмотреть везде.
Я закрыла глаза, потекли по щекам слёзы обиды. Сняла свитер, кинула его на пол. Расстегнула джинсы, стянула их, нагнувшись. Увидела, как Дарий внимательно следит за мной и замирает периодически со стаканом у рта.
Осталась в нижнем белье. Оно у меня хлопковое, простенькое…
— Симпатичное бельишко. Это у тебя незабудки на трусиках?
Я как-то раньше не рассматривала. Посмотрела на свой лифчик. На белом фоне был мелкий рисунок голубеньких цветов.
— Снимай.
Никто, никогда не видел меня голой. Мы с Максом купаться ходили в бассейн, я была в слитном купальнике. И Макс никогда не настаивал, чтобы я раздевалась, показывала ему части тела или высылала их фото.
— Дальше, — грозный приказ, наполненный низким хрипом.
Было так тихо, что я слышала его тяжёлое дыхание. Медленно расстегнула лифчик и бросила его на свитер. В окно отобразились мои вздёрнутые вверх груди с маленькими сосками.
— Дальше, — это уже был глубокий, шелестящий шёпот.
Задрожали руки, от стыда горело всё, казалось, даже волосы на голове. Я аккуратно стянула трусики, сильно не нагибалась, чтобы не раскрыть перед уродом промежность. Повиляла бёдрами, заставляя трусики спуститься вниз, просто переступила их. Оставшись абсолютно голой, прикрыла грудь и треугольник русых волосиков между ног.
— Повернись.
Я повиновалась, только глаза зажмурила и подкусила нижнюю губу. Лишь бы не подходил, остальное можно пережить. Можно? Ведь такой позор можно пережить? И никому никогда не рассказывать, что со мной произошло в этом доме. Даже если кто-то в окно увидит, я буду это опровергать. Я уже всё происходящее опровергала, стараясь блокироваться от ужасной ситуации.
— Руки опусти.
Я продолжала стоять, прикрываясь. Конечности закаменели.
— Мне подойти?
Сделала глубокий звучный вдох и смело опустила руки, ещё сильнее зажмурившись. Мне было холодно, соски на груди затвердели, побежали мурашки по телу. А ведь оборотни не мёрзнут, но тут был другой холод, леденящий душу взгляд, что трахал меня.
— Посмотри на меня.
— Нет, — я низко опустила голову, готовая разрыдаться.
— Я же не трогаю тебя. Подними глаза.
Набравшись смелости, я посмотрела на него исподлобья. Он обещал не гипнотизировать, но у него был такой жаркий, горящий взгляд, что я смотрела и не могла оторваться. А мужчина в это время достал из брюк свой член. Напряжённый, большой орган. Он словно обжёг мои глаза, выжег на душе дыру. Это не в экран монитора увидеть, это настоящий мужик в шаговой доступности.
Вся эта обстановка подстёгивала меня броситься в окно и сбежать. Незнакомый, противный мне мужик, заставляющий раздеваться, чужой дом и невыносимое желание. Я ничего не могла с собой поделать. Голое тело, мужской орган, всё так смешалось, закрутилось и завязалось узлом между ног.
Дарий мучительно долго меня рассматривал, будто я товар. Да уж лучше б изнасиловал! Хотя он и занимался этим. Имел меня не физически, морально. Я только растопыривала пальцы на руках и сжимала их в кулаки, ожидая, когда он разрешит мне одеться.
— Ляг на спину, — его рука обхватила член.
Я быстро прикрылась ладонями и, в смятении, легла на кровать, желая накрыться одеялом, но Дарий рявкнул на меня, и я покорно распласталась на шёлковом покрывале, прибывая в шокированном стыде.
— Ноги раздвинь.
Дыхание стало тяжёлым, слёзы сами текли из глаз горючими ручьями, по вискам капали в уши. Обескураживающая тревога, неудобство и стыд.
— Тебя успокоить? — ледяной тон, безжалостного садиста.
Ну, ничего же страшного? У гинеколога на медосмотре раздвигала ноги и здесь можно попробовать. Я согнула ноги в коленях и раздвинула их.
— Шире, — он рычал.
Я раздвинула ноги шире, почувствовав жар во всём теле, а между ног леденящий холод.
— Пальчиками складки подцепи и раздвинь.
— Что?! — зарыдала я.
«Гад! Урод!» — кричала внутри себя. Какое же он чудовище. Как же сильно он над мной издевался. Как же обижал!
