— Ты еще не назвал твоего имени, — уже не так вызывающе ответил Деленя.
Ему польстила эта просьба: принимать гостей на зиму — одна из первых добродетелей знатного и могущественного вождя, которым он стремился стать. Его отец всегда оказывал гостеприимство торговцам, ищущим, где перезимовать, а те в ответ развлекали домочадцев сагами о своих поездках.
— Да, разумеется. Мое имя — Хрёрек сын Харальда. Мой род достаточно знатен, чтобы тебе было не стыдно уделить мне место за твоим столом, и восходит к конунгу Харальду по прозвищу Боевой Зуб, а через него — и к Ивару Широкие Объятия.
Деленя присвистнул. Ивар Широкие Объятия и Харальд Боевой Зуб были героями старинных сказаний и стояли в них где-то рядом с Сигурдом Убийцей Дракона и Вёлундом, князем альвов. И если этот человек действительно из их потомков…
— Странно видеть, что родич таких могущественных конунгов ищет приюта на зиму в полуразрушенном городе! — воскликнул Деленя. Он не так чтобы хотел оскорбить незваного гостя, но не мог уложить в голове, как такое возможно.
— Судьба переменчива… и сдается мне, что ты об этом знаешь не хуже! — не обидевшись, ответил Хрёрек сын Харальда и наконец опустил щит и меч.
Деленя не возразил. «Наследство», доставшееся ему после Ингвара Старого и Франмара Викинга, тоже не выглядело особенно завидным.
— До меня дошли слухи, будто ты намерен собирать дань с местных жителей! — сурово продолжал он. — Предупреждаю: если это правда, вам лучше убраться или сражаться с нами! Никто, кроме меня, не имеет права брать дань с жителей Валаборга и его округи.
— Эти слухи неверны. Клянусь славой моих предков, я ни о чем еще не просил местных жителей и даже не видел ни одного из них. Я думал, признаться, что этот край совсем необитаем.
— Чем же ты собирался кормить твоих людей?
— Здесь кругом лес. Мы можем кормиться охотой, и у нас есть с собой снасти для ловли рыбы. Поверь, это будет не первый год, когда я и моя дружина будем зимовать безо всякой поддержки, кроме богов и удачи. Я прошу у тебя лишь позволения остаться на этой земле до весны и больше ничем не собираюсь тебя обременять. Если, конечно, ты не пожелаешь пригласить меня иной раз в гости… поговорить о разных странах, об обычаях земель, о разных удивительных вещах, которые делают человека мудрее…
Он смотрел, дружелюбно улыбаясь: мол, разве это будет не замечательно? Но Деленя совершенно не собирался разрешать селиться здесь чужакам, потому что намеревался устроиться в Вал-городе сам!
— Мы должны обсудить это дело с хёвдингами округи. Двое из них, мои родичи, приехали сюда со мной.
— Тогда, быть может, ты пригласишь их зайти с нами в дом, где мы натопили печь и где не идет снег? — предложил Хрёрек.
«Какой тонкий и учтивый человек!» — отметил про себя Стейн. Делене, как законному хозяину, он предлагает пригласить гостей в тот дом, который он, Хрёрек, уже считал было своим и даже растопил там печь.
Кроме тепла пополам с дымной горестью, Хрёрек мог предложить еще и угощение — лосятину, сваренную в котле, правда, почти без соли, поскольку соль у них вышла и он сразу спросил, нельзя ли ее тут купить. Убедившись в мирных намерениях данов, ладожане вспомнили о Велемиле и Витошке, которых оставили мерзнуть и волноваться в лесу, и послали за ними Доброню. Любопытная Велемила не заставила себя упрашивать и вскоре, единственная из всех, по всем правилам на чистом северном языке приветствовала Хрёрека конунга на земле Гардов.
— Это дочь конунга Альдейгьи? — уточнил тот, почти не сомневаясь, что никем иным эта прекрасная, отважная и учтивая дева, путешествующая с целой дружиной, быть просто не может.
— В Альдейгье нет конунга, ею правит совет самых знатных людей, — ответила она. — Среди них мой отец, Домагость… харсир. — Подумав, она решила, что воевода как раз соответствует военному вождю «сотни». — А также Святобор хёвдинг и другие хёвдинги, которых сейчас тут нет.
— Ведь Альдейгья где-то рядом, верно? — спрашивал Хрёрек. — Я, собственно говоря, направлялся туда, но в Карьяльском заливе был туман и волнение, и мы проскочили устье Волхова. У меня есть там одно дело… но я действительно ищу приюта для дружины на зиму.
— Я не могу разрешить тебе остаться здесь, в Валаборге, — поразмыслив, Деленя покачал головой. — Сейчас этот город плохо выглядит, но не далее как будущей весной я собираюсь отстроить его заново и поселиться здесь. Тебе же, чужаку, опасно в нем находиться. У вас почти под ногами слишком много свежих могил, и их обитатели недовольны. Ты представляешь, что они вам устроят зимой, почуяв, что у них над головами завелись чужаки, да еще и норманны? Северные люди виноваты в том, что этот город вымер. Вам не будет покоя ни единой ночи, а ночи зимой тут долгие…
— Защити нас Тор! — Хрёрек сделал знак молота, и Стейн отметил, что датчанин делает его так, как почитатели Кристуса осеняют себя крестным знамением, знаком его воли и защиты. — Зачем мне ходячие мертвецы! Тогда не знаете ли вы другого места, возможно, усадьбы знатного хёвдинга, который мог бы оказать нам гостеприимство?
Стейн поймал взгляд Делени: они подумали об одном и том же. Очень хотелось задать вопрос, какого тролля ради потомок Ивара Широкие Объятия, конунга, владевшего троллевой уймой стран — без малого всеми, которые вообще известны в этой части света, — на зиму глядя бродит от дома к дому, как собака, и ищет приюта? Да имея при себе всего лишь два десятка человек? Жить ему, что ли, негде?
Видимо, этот вопрос был слишком ясно написан на их лицах, а Хрёрек отличался проницательностью. Это был еще не старый, лет тридцати пяти, крепкий мужчина, рослый, худощавый, с длинными руками и продолговатым лицом, с темными, как у многих датчан, волосами и бородой, с умными серыми глазами. Держался он учтиво, почтительно, но без робости; просил о приюте, как-то ненавязчиво намекая, что самим же хозяевам от этого будет хорошо. Если его положение и выглядело незавидным, то он улыбался, улыбкой прикрывая стыд и словно показывая решимость никогда не отчаиваться! Притом в нем не было ни капли наглости или надменности, которыми часто прикрывают неуверенность, и Стейн подумал, что это, должно быть, неплохой человек, просто ему не повезло. А чтобы достойно держаться в плохих обстоятельствах, требуется незаурядная сила духа.
— Так вышло, что я не могу сейчас… распоряжаться моими родовыми владениями, — ответил он на незаданный вопрос, — которые находятся на Тюленьем острове.[10]Мои предки с отцовской стороны правили там со времен самого Харальда Боевого Зуба. Но в Дании так много знатных конунгов… и так мало земли для них всех… Еще мой дядя, Хрёрек сын Хальвдана, был вынужден искать себе владений во Франкии, где и принял крещение, вместе со своим дядей Харальдом, при участии самого короля франков Людовика Благочестивого. Король выделил им землю во Фризии, и некоторое время они жили там. Позднее они пытались закрепиться на земле своих предков, в Южной Ютландии и вике Хейдабьюр, но даны не приняли конунга-христианина и предпочли Хорика, сына Годфреда Грозного. Я родился во Фризии, где тогда правили Харальд и Хрёрек конунги, но оттуда им пришлось уйти, когда огромное наводнение почти смыло в море всю эту страну. После этого мы вели жизнь морских конунгов, и надо сказать, редко оставались без достойной добычи. Сам я много лет воевал в Британии, вместе с моим братом Хальвданом. И вот там нам повезло, наша многолетняя борьба с судьбой принесла удачу. В соперничестве с другими вождями мы сумели захватить власть над ирландским королевством Коннахт. Год назад королева, вдова последнего короля Мугрона, стала женой моего брата Хальвдана и вместе со своей рукой передала ему право на власть над Коннахтом. О, это длинная и увлекательная сага, и я с удовольствием расскажу ее всем, кто захочет слушать… как-нибудь долгим зимним вечером. Королева уже не молода, у моего брата тоже нет детей, поэтому единственными наследниками становятся мои сыновья, но при условии…
