«Как она относится к хозяину? Сложно сказать. И ненавидит – он властвует над ее жизнью. И жить без него не может. Готова за него умереть. Странные противоречивые чувства»…
Она усилием прогнала мысли о хозяине. Вернулась к событиям недавнего прошлого.
«Так что там было дальше»?
Они въехали в лес. Их окружили могучие деревья. Влажная тень накрыла повозку, запахло прелой травой и сразу стало прохладнее. А Жуль стал рассказывать какую-то невероятную историю про странный лес и огромного медведя, которого убил хозяин.
На перекрестке лесных дорог она внезапно почувствовала магию, но предупредить не успела. Их сразу же накрыла магическая буря. Человеческая магия для нее как поглаживание перышком. Ждать что будет дальше, Рабе не стала. Она тут же спрыгнула с коляски прямо в кусты. Покатилась за дерево, Затаилась и притихла. Выходить из-за дерева не стала. Она не видела противника. Видела как валялись под ногами коней стражники, не оказав малейшего сопротивления. Как тан выхватил меч и бестолково замахал перед собой. Он закрыл дворфу. Рядом с ней упал возница. Ему стрела возилась в шею. Он добежал и хрипя повалился ей под ноги. Он умирал тяжело.
Рабе приняла демоническую боевую форму и вышла в режим невидимости. Затем без сомнений избавила возницу от мучений, выпила его душу и немного опьянела. Эйфория прошла по ее жилам, обдав сладостным огнем. Она запрыгнула на повозку. Теперь Рабе видела смертных, но это были не люди. Это были лесные эльфары. Первого она ухватила руками, прижала к себе и выпив душу, разорвала ему глотку. Второго, что лез на повозку Рабе приложила в лицо кончиком хвоста и снова прыгнула в кусты.
Выглянув из-за дерева, куда она отползла на коленях, Рабе увидела еще двух эльфаров. Они остановились и стали оглядываться.
«Никого больше! – ухмыльнулась она. – Какие же они сладкие!»
Эта мысль и огромное желание испытать вновь наслаждение, пересилили осторожность.
Молниеносно прыгнув из-за дерева, Рабе сбила ближайшего и хвостом ударила в голову второго. Оба упали и покатились по земле. Один подкатился к ней и она копытом размозжила ему голову, выпила душу и вновь спряталась за дерево.
На месте боя установилась тишина. Рабе проверила чувствами местность. На земле осталось лишь двое раненных эльфаров. Она приняла образ снежной эльфарки, вышла из-за дерева и неспеша подошла к эльфару с выбитым глазом, он лежал и стонал.
Только спустя мгновение, она поняла, что совершила ошибку. Сверху на нее рухнула сеть и рядом приземлились, возникнув прямо из воздуха два лесных эльфара. Рабе дернулась, но сеть словно живая сильно сжала ее, не давая двигаться, а затем спеленала. Удар по затылку оправил Рабе в темноту.
Она наконец поняла, что произошло. Ее приняли за снежную эльфарку и не смогли увидеть в ней демоницу. Еще раз подивилась предусмотрительности хозяина. Он как будто предвидел такую возможность и подменил ею снежную эльфарку. Хотя Рабе испытывала досаду от того что ее просто использовали, она непроизвольно улыбнулась. Она бы тоже так поступила. И это лучше чем быть прикованной к выгребной яме. От перспектив, которые однажды обрисовал ей хозяин, ее передернуло.
– Смотри она еще улыбается, – произнесла девушка.
– Что ей сниться? Как хуман лапает ее?
Рабе открыла глаза. Больше она не стала притворяться спящей. На руках и ногах у нее были оковы гасящие магию. Напротив нее сидела на ветках, заботливо собранных в кучу, молодая очень красивая девушка.
– «Хуманка?… – Нет не хуманка… Берка,» – догадалась Рабе. Метиска человека и лесного эльфара. Она перевела взгляд на лесного эльфара стоявшего у дерева и жующего травинку. Тот тоже на нее посмотрел.
«Почему девушка еще жива?» – удивленно подумала демоница. Она знала как ревностно истинные следят за чистотой своей расы.
– Она пришла в себя! – Чуть громче чем обычно вскрикнула берка.
– Вижу, – спокойно отозвался лесной эльфар.
Рабе окинула взглядом берку. Презрительно сморщилась и произнесла.
– Лапать могут только тебя, грязное животное.
– Ах ты!.. – Берка вскочила.
– Сядь! – окрик мужчины подействовал на девушку как удар хлыста. Берка недовольно сопя, села и с ненавистью посмотрела на Рабе.
– Что вы от меня хотите? Кто вы такие? – Рабе не разыгрывала растерянность. Взгляд ее был насторожен и холоден.
– Кто мы не важно, – выразив голосом презрение фыркнула берка.
– И что хотим тоже. Лежи смирно, ледяшка..
– Ты… Ты берка?
– Какое тебе дело?
– Странно что ты еще жива… – Зачем вы меня захватили? Хотите убить?
Берка фыркнула:
– Радж, а она дело говорит, давай ее убьем. Я сама это сделаю если ты не хочешь мараться.
– Нельзя, – равнодушно произнес лесной эльфар и отвернулся.
– Жрецы Священной Рощи сказали, что нам ее убивать нельзя. Большие беды нагрянут тогда в лес. Боги ополчаться на наш народ. Пусть снежки решают ее судьбу.
Выслушав монолог мужчины Рабе спросила:
– Вы знаете кто я?
– Знаем, – эльфар повернул к ней голову. В его взгляде она увидел полное безразличие к ее судьбе, но будучи существом из преисподни не оставляла надежды соблазнить его:
– Мы можем договориться.
– О чем? – в его глазах появился интерес.
– Когда я стану княгиней, то заключу с Великим лесом договор. Может быть даже вассальный.
– Хороший ход, – кивнул эльфар, – но не мне решать. Я делаю свою работу и только.
– Но ты можешь сообщить о моем предложении тем кто решает, – вкрадчиво произнесла Рабе.
– Замолчи, дуреха, – прервала ее берка.
– Ты ничего не можешь и старшие дома за тобой не пойдут.
– Сама дура! – огрызнулась Рабе. – Почему тебя еще не убили?
Рабе посмотрела на усмехнувшегося эльфара.
– Она берка, убей ее.
Девушка пнула Рабе ногой в ребра.
– Замолчи тварь или рот землей набью, – прошипела она.
Рабе сморщилась от боли. Она поняла, что эти двое лишь посредники и исполнители. С ними разговаривать бессмысленно.
– Такие милые дамы и такие злобные, – рассмеялся лесной эльфар.
– Ты принцесса ничем от нее не отличаешься, ищешь свой пользы и за жизнь готова продать свое княжество. Зря стараешься. Его уже продали до тебя. Он негромко рассмеялся и вновь отвернулся.
Рабе тоже отвернулась. Потрогала руками оковы.
«Если снять их с ног, то она возможно сможет принять свою истинную форму и тогда она им покажет.»
– Мне надо справить нужду, – Рабе вновь повернулась к этим двоим.
