Книга Здравствуй, мама! - Амелия Борн

— Она еще легко отделалась, — передернул плечами в ответ. — Предыдущую няню они вообще подожгли.

— Надеюсь, она жива? — ужаснулась моя ночная жрица.

— Вполне. Пострадали только ее гордость и… парик.

Я усмехнулся, вспоминая, с какими воплями выбегала из моего дома Ольга Константиновна, лишившаяся последнего прикрытия своей лысины. Если бы Мунк уже не написал давным-давно свой знаменитый «Крик», я бы бился об заклад, что художник вдохновлялся именно этим видом несчастной няни.

— То есть ты готов был и меня отдать им на растерзание? — поинтересовалась как бы между прочим ночная жрица.

Я вгляделся в ее силуэт, застывший в дверном проеме сарайчика, но в окутывавшей нас темноте невозможно было разобрать выражения лица.

— Ты все представляешь не в том свете, — заметил я, вытаскивая из-под завалов всяких садовых снастей спасительную лестницу. — Лучше подумай, как я верил в тебя, если готов был доверить своих детей!

— Да уж конечно, — хмыкнула на это царица. — Ты бы рад всучить их кому угодно, но, подозреваю, желающих немного.

— Ты меня раскусила, — вздохнул я, выволакивая лестницу наружу. — Знаешь… сегодня я как раз думал о том, что ты сказала мне тогда в офисе.

— Ну надо же! — притворно восхитилась Тамара. — Ты способен кого-то услышать!

— Я не так плох, как ты думаешь, — произнес неожиданно серьезно, подавшись к ней. — И ты еще в этом убедишься… милая, — выдохнул ей почти в самые губы. Желание поцеловать эту невыносимую женщину вспыхнуло, как пожар, и я уже было собирался ему последовать, но тут снова раздались истерические крики:

— Помогите жееее!

Подавив вдох, я пошел обратно к дереву, спиной чувствуя, что Тамара идет следом за мной.

Приставив лестницу к широкому крепкому стволу, я стал подниматься, пока не оказался в достаточной близости от несчастной няни.

— Веро, обопритесь на меня, я помогу вам спуститься, — скомандовал, протягивая к ней руки.

Девица на удивление проворно скользнула в мои объятия и так, шаг за шагом, мы постепенно оказались внизу. Однако даже после этого няня и не думала от меня отцепляться — напротив, впилась в мою кожу ногтями, точно перепуганная кошка.

— Вы в безопасности, — жирно намекнул ей на то, что больше нет надобности на мне виснуть.

— Вы мой герой! — выдохнула она томно мне на ухо, касаясь губами щеки.

Я успел перехватить взгляд Тамары, ясно говоривший о том, что если Веро сейчас же не отойдет — сидение на дереве ей покажется просто невинным развлечением в сравнении с тем, что устроит ночная жрица.

— Ерунда, — деликатно заметил, отстраняя няню от себя. — Лучше расскажите, как вы оказались на дереве. И где мои дети?

— Ох, — выдала она, испуганно захлопав глазами. — Они должны быть в доме. Мы играли в прятки и…

— И вы не нашли ничего лучше, чем спрятаться на дереве? — вздернул я недоверчиво бровь.

— Мне показалось, что я легко смогу слезть.

— Больше не повторяйте подобного, — сухо заметил я. — Вы тем самым оставили моих детей без присмотра. Такого больше быть не должно, это ясно?

— Да, Игорь Валерьевич…

— Можете идти домой, — распорядился, махнув рукой, и в сопровождении Тамары ускоренным шагом направился к дому, на поиск детей.

— Я думала, ты ее уволишь, — заметила Тамара неодобрительно.

— Для этого пока нет причин.

— То есть то, что она лазает по деревьям, воображая, видимо, себя обезьяной, хотя должна быть няней — недостаточная причина?

— Послушай, — повернулся я к Тамаре, — это первая няня за долгое время, которую они не довели в первый же день. Что касается ее страсти к деревьям, я надеюсь, она поняла, что сливаться с природой в экстазе ей лучше в нерабочее время.

— По-моему, слиться в экстазе она хочет вовсе не с природой!

— Она может хотеть что угодно, — отрезал я. — Это ничего не значит.

— Ну-ну, — только и ответила Тамара.

— Папа, это не мы! — хором прокричали дети, бросившись мне навстречу, едва я вошел в дом вместе со следующей позади Тамарой.

Неожиданно поддавшись порыву, я наклонился и обнял обоих, с удивлением ощутив, как они льнут ко мне в ответ.

— Я знаю, — откликнулся коротко.

— Она сама туда залезла! — сказал Адам.

— Мы не знали, что делать! — всхлипнула Дина.

— Все хорошо, — только и сумел ответить я.

— Ты обещал с нами поиграть, — напомнил сын, когда я отстранился и выпрямился.

— Обещал — значит поиграем.

Обернувшись, я протянул руку ночной жрице и заметил:

— И Тамара с нами.

Две пары глаз тут же неодобрительно уставились на мою «невесту», но никто ничего не сказал. И это само по себе уже было огромным прогрессом.

— Тамара — зассыха! — получасом спустя торжествующе выкрикнул Адам, когда царица в результате карточной игры осталась с роковой картой Пиковой дамы на руках.

— Тамара пись-пись, — хихикнула следом Дина.

— Ладно, вы меня победили, — деланно вздохнула ночная жрица.

— На этом игры закончены и пора спать, — постановил я.

— Ну пааааап, — раздалось хором.

— Спать, — повторил строго. — Идем.

— А можно я? — неожиданно вмешалась Тамара.

— С нами? Конечно.

— Нет, я хочу сама их уложить.

Я посмотрел на нее с удивлением, не совсем понимая, для чего ей это нужно. Может, она все же хотела заняться воспитанием моих детей? Ну а что, рано или поздно наш спектакль подойдет к концу и тогда…

А что тогда, Разумовский? И почему от мысли о неминуемом расставании внутри рождается странное чувство потери?

— Да, конечно, — пробормотал коротко. — Адам и Дина, покажите Тамаре вашу комнату.

Протестов, на удивление, не последовало. Проводив всех троих глазами, я направился к бару, вдруг почувствовав впервые за долгое время, что дико нуждаюсь в порции чего-нибудь покрепче.