Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
Правда, этому способствовало и то, что в начале марта 1939 года группа французских физиков под руководством Фредерика Жолио провела ряд важнейших экспериментов, доказывающих возможность цепной реакции деления урана. В конце того же месяца статья о достижениях французских физиков была опубликована в журнале Nature.
Таким образом мир вплотную приблизился к ядерной катастрофе, и человечеству для запуска механизма самоуничтожения требовались только организационные решения на правительственном уровне. Первыми их, судя по всему, предприняло нацистское руководство Третьего рейха, а все началось с коллоквиума по физике в Геттингенском университете, на котором было прочитано несколько докладов о перспективах создания различных устройств, питаемых энергией, выделяющейся при расщеплении урана. Причем один из содокладчиков, Георг Йоос, авторитетный специалист по экспериментальной и теоретической физике, в ходе обсуждения представленных работ прямо указал на возможность применения ядерной энергии в военных целях, сославшись на частное мнение «одного из немецких физиков, вернувшихся из Советской России».
Все эти сведения, разысканные в свое время еще Фридрихом Гернеком, в значительной своей части прямо противоречат версии Д. Кассиди и Р. Юнга о том, что руководство нацистской Германии всячески игнорировало обращения физиков, так что им приходилось проводить ядерные исследования за счет скудных университетских фондов, фактически на свой страх и риск. Между тем идея конструирования А-бомбы была уже далеко не новой, и, если даже отвлечься от ее причудливого образа, созданного неистощимой фантазией Уэллса, следует предположить, что инженерное управление новых видов вооружения Вермахта поступало в данном случае весьма недальновидно. Может быть, предполагаемые тактико-технические данные А-бомбы не вызывали особого интереса у военных стратегов? Или военное министерство просто наперед знало прямую дорогу к созданию ядерных боезапасов?
Действительно, в ряде случаев применение сверхмощного боезапаса не оправдывает тактику и стратегию против наступающих и особенно отступающих колонн противника или для преодоления временных рубежей обороны. И даже с учетом отсутствия надежных сведений о радиоактивном заражении местности эффективность применения ядерных боезапасов не сравнима с обычными взрывчатыми веществами из-за их несопоставимой стоимости. Однако для сверхмощной бомбы всегда бы нашлось применение в полном соответствии с одной из основных маниакальных целей фюрера: покорения Британии и уничтожения Лондона.
Подобным образом поступили американцы в 1945 году, продемонстрировав всему миру, что атомное оружие не имеет себе равных именно для уничтожения крупных городов с высокой концентрацией населения, а не рассредоточенных военных объектов. Подобные возможности использования ядерных боеприпасов прекрасно понимали не только многие немецкие физики, но и руководство Третьего рейха. Кроме того, ядерные заряды могли бы служить эффективным инструментом послевоенной перекройки мира, уничтожая целые народы, считали и Гитлер, и Гиммлер. Именно поэтому уже в ноябре 1938 года рейхсфюрер СС распорядился организовать Институт перспективных вооружений, одному из отделов которого и было поручено негласное руководство «Урановым проектом». Это направление атомных исследований курировал лично директор института, оберштурмбаннфюрер Генрих Ойле.
Считается, что руководство Третьего рейха приняло решение провести существенную децентрализацию «Уранового проекта», понимая, что полное засекречивание работы ведущих немецких исследователей-ядерщиков вполне обоснованно вызовет много вопросов у их зарубежных коллег. Именно поэтому до конца 1943 года, когда началась очередная волна мобилизации специалистов для различных военных проектов, немецкие физики продолжали работать в своих университетских лабораториях над отдельными вопросами «Уранового проекта». При этом существовала специальная система отчетности, по которой все важные экспериментальные и теоретические данные тут же поступали в единый центр Института научных исследований, располагавшийся в неприметном здании на окраине Дортмунда.
Подобная трактовка событий вокруг «Уранового проекта» ставит под сомнение одну из основных причин краха ядерных исследований Третьего рейха, в качестве которой чаще всего называют фатальное соперничество нескольких научных школ, якобы и предопределившее крушение всего атомного проекта. Разумеется, сам принцип конкуренции в научно-исследовательской работе присутствует всегда, но при умелом централизованном руководстве его роль может быть только сугубо положительной.
Между тем действия министерства торговли Германии по приобретению крупных партий урановой руды в Бельгийском Конго привлекли внимание Комитета научного планирования Великобритании, который в конце апреля 1939 года обратился с настоятельными рекомендациями к своему правительству всячески противодействовать немецким закупкам урановой руды. Уже в мае сотрудники Комитета привлекли в качестве консультанта Фредерика Жолио-Кюри, выдвинув настоящий торговый ультиматум руководству бельгийской фирмы Union Miniere, владеющей урановыми рудниками в Бельгийском Конго. Бельгийская компания не выдержала столь сильного давления и пошла на аннулирование всех заключенных контрактов, причем британская сторона обязалась не только выкупить все запасы урановой руды по более высокой цене, но и компенсировать понесенные бельгийцами издержки. Однако в мае 1940 года Бельгия была полностью оккупирована войсками Вермахта, в руки нацистов попало более 1200 тонн высококачественного уранового концентрата, хранившегося на горно-обогатительном комбинате в бельгийском городке Олене. По самым скромным подсчетам Германия стала владеть более чем половиной мирового запаса урана. Все оставшееся урановое сырье было незамедлительно в глубокой тайне переправлено в сентябре 1940 года из африканской Катанги в Нью-Йорк, послужив в конечном итоге сырьем для выполнения американского атомного проекта, – по крайней мере так утверждает официальная историография.
В начале лета 1939 года «Урановый проект» вышел на новый виток ядерной гонки вооружений, и в отделе вооружений сухопутных войск Управления армейского вооружения под руководством Курта Дибнера, как ведущего специалиста по новым взрывчатым веществам, была создана рабочая группа урановых исследований. Армейские специалисты бурно включились в работу, и уже в конце июня доктор Дибнер сумел организовать конструирование самой первой реакторной сборки под Берлином на полигоне Куммерсдорф в Готтове. Вместе с научно-исследовательской группой Абрагама Езау из Берлинского университета эти два коллектива быстро заняли лидирующее положение, как соисполнители «Уранового проекта», а сама ядерная тематика получила официальный статус приоритетного направления военных исследований.
В середине сентября 1939 года были определены ключевые исполнители «Уранового проекта», которыми стали: Физический институт Общества кайзера Вильгельма в Берлине, Институт физической химии Гамбургского университета, Берлинский физический институт Высшей технической школы, Физический институт Института медицинских исследований в Гейдельберге и Физико-химический институт Лейпцигского университета. Вскоре число институтов, занятых только на основных направлениях ядерных исследований, превысило два десятка, а общим научным центром, координирующим выполнение «Уранового проекта», был назначен Физический институт Общества кайзера Вильгельма, который перешел в подчинение военному министерству.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
