– Признаться, я никогда не слышал, что царица увлекалась свастиками. С чего бы это? Тогда и о Гитлере никто ничего не слыхал, – удивился Зябликов.
Войцеховский усмехнулся в усы и сказал:
– У Гитлера монополии на свастику не было. Знак этот древний, как само человечество. Даже в наших деревнях его в старину использовали в вышивках крестиком. Во всей этой истории со свастикой есть своя мистика. Покойная императрица считала свастику своим фамильным священным знаком. Она ставила ее на своих письмах известному до революции бурятскому ламе Бадмаеву, который, кстати, общался с Распутиным и лечил его от пьянства иглоукалыванием. Думаю, что именно через Бадмаева, который был хорошо знаком с буддистской символикой, Распутин познакомился с сибирскими свастиками, что ему помогло войти в доверие к царице. Она была дочерью Людвига IV, великого герцога Гессенского. Мало кто знает, что в ее генеалогическом древе есть принц Карл Гессен-Кассельский и Фридрих II Прусский. Принц Карл под именем «Возродившегося Льва» был заместителем гроссмейстера ордена тамплиеров «строгого чина». А под именем Мельхиседек еще во времена нашей Екатерины II, в 1790 году, он создал масонский орден «Посвященные братья Азии». Символом ордена была свастика, и у его членов был тайный обряд – они ложились на пол так, чтобы их тела образовали свастику. Императрица знала об этом с младенчества и во все это, конечно, посвятила Николая II. Уже в России она стала членом тайного общества «Балтикум» (оно же «Консул»), созданного по указанию кайзера Вильгельма, и втянула в него царя. В это общество входили, в частности, царские полковники Винберг и Тальберг, а также другие обрусевшие потомки тевтонских рыцарей, в основном прибалтийского происхождения. Бывал там, кстати, и Распутин. Орден служил кайзеру верой и правдой, делая все возможное, чтобы не допустить вступления России в Антанту. После февральской революции члены ордена попытались освободить царскую семью из-под домашнего ареста, под которым она находилась по приказу Керенского. Но неудачно. Корнилов помешал. Потом они служили у Колчака. И вновь попытались выкрасть царскую семью уже из-под Тобольска. Не знаю, предпринимали они такие попытки в Екатеринбурге или нет, но полагаю, что не для чекистов царица нарисовала две свастики в Ипатьевском доме, в своей комнате. Скорее всего, это был сигнал «Консулу». Ну, а после революции члены этого ордена ушли в эмиграцию и были, по нашим сведениям, в ближайшем окружении Гитлера. Это все те же полковники Тальберг и Винберг, основатель «Балтикума» бывший адъютант кайзера Вильгельма II генерал фон дер Гольц, царские генералы Бискупский, Авалов, Скоропадский, Шаберский-Борк и другие. Вот такая история с историей…
– М-да. А в списках царских сокровищ, которые были конфискованы после революции, есть какое-то упоминание о свастиках с бриллиантами? – спросил Зябликов.
– У нас таких данных нет, – ответил хранитель чекистских архивов. Зябликов заметил, что он как-то напрягся после этого вопроса и даже сделал непроизвольный жест рукой, будто защищался от удара. – В КГБ всерьез вопросом о царских деньгах в Цюрихе после этой истории с нашим резидентом никто не занимался. Все, что известно о царских сокровищах, в наших архивах есть. Для вас они открыты. Царской семье удалось вывести часть семейных сокровищ в ссылку в город Тобольск. Какие-то драгоценности зашили в платья царевен и самой царицы. После расстрела царской семьи в Екатеринбурге со всех сняли одежду и тщательно ее просмотрели. Так и нашли бриллианты и золото в пуговицах, в лифах… Список всего того, что нашли, у нас есть. Но там нет описания этих драгоценностей. Просто – перстень с бриллиантом, колье с изумрудами и так далее. Все это чекисты сдали в Гохран, так что следы этих сокровищ надо искать там. Большую часть, как нам известно, продали за границу…
Из доклада Свердловского ОГПУ за 1933 год, который ему выдал Войцеховский только после звонка генерала Краминова, Зябликов узнал, что в течение 1932–1933 годов сотрудниками ГПУ были произведены обыски у всех, кто так или иначе был связан с тобольским периодом ссылки Романовых. В ноябре 1933 года в Тобольске после долгих поисков в подполье дома бывшего тобольского рыбопромышленника Корнилова нашли старинный ларец, который купец хранил по поручению царицы. Всего было изъято 154 предмета общей стоимостью 3 270 693 золотых рубля. Именно в том подполе нашли четыре диадемы царицы, броши с бриллиантами под сто каратов, уникальные колье. В деле были даже фотографии чекистов, которые сфотографировались с изъятым царским кладом. Но различить, как эти царские украшения выглядели, качество фото не позволяло.
Это была самая большая добыча чекистов в год прихода Гитлера к власти. Кое-что удалось найти по мелочи во время различных обысков, но настоящего клада не было. Где он хранился, так и осталось тайной. В Свердловском ОГПУ выяснили, что накануне отъезда в Екатеринбург царь передал свою золотую шашку и фамильные бриллианты на хранение полковнику Кобылинскому, которого к тому времени чекисты давно успели расстрелять. Ни шашки, ни бриллиантов найти не смогли, хотя и допрашивали с пристрастием всех, кто что-либо мог о них знать. Чекисты выяснили также, что царица поручила настоятелю храма Пресвятой Богородицы в Тобольске священнику Алексею Васильеву «вынести и скрыть чемодан с бриллиантами и золотыми вещами не менее пуда». Найти этот чемодан также не удалось, так как отец Алексей Васильев скончался в 1930 году, а дети его, которых тоже допрашивали, ничего о царском чемодане не знали. А подробно описать драгоценности, которые палачи выпотрошили из одежды на еще не остывших трупах членов царской семьи, в Екатеринбургском ЧК, видимо, не успели…
Почему ОГПУ провело повальные обыски в Тобольске, Москве и Ленинграде именно в год прихода Гитлера к власти? Почему именно тогда вспомнили о царских сокровищах? Войцеховский, когда его об этом спросил Зябликов, предположил, что чекистам было дано указание искать царские украшения со свастикой после того, как в Париже был похищен советскими разведчиками генерал царского генштаба Миллер. Ему рассказывали старожилы Лубянки, что во время допроса в Москве, где Миллера обвинили в сотрудничестве с Гитлером и в пропаганде нацистской символики среди белого офицерства в эмиграции, тот сказал, что царица увезла с собой в Тобольск целый ларец со своими любимыми свастиками, украшенными бриллиантами, а потому символика эта не нацистская, а царская. Но было и еще одно обстоятельство, о котором Войцеховский почему-то не говорил. После встречи с ним Зябликов порылся в архиве ЦК КПСС, где обнаружил донесение от эмиссара Коминтерна во Франции, подписанное явным псевдонимом Ле Руж (то есть «Красный»), в котором тот сообщал о выставке «Путь свастики». Ее организовал в Париже в октябре 1930 года некий «профашистски настроенный французский профессор де Бриан». Ле Руж писал, что главной целью выставки, которая официально посвящена общему историческому прошлому германцев и славян, является пропаганда фашистской партии НСДАП в Германии, которая избрала свастику своим символом. Гитлер объявил, что под этим знаком НСДАП будет бороться с евреями и коммунистами. Во Франции поэтому, уверял Ле Руж, растет волна протеста против этой провокации де Бриана. «На своей выставке, – сообщал в центр эмиссар Коминтерна, – де Бриан представил свою коллекцию драгоценностей с изображениями свастики, которую, видимо, в угоду нацистам назвал „Арийский ларец“. В нем находятся ювелирные изделия, принадлежавшие русской царице, и скифские украшения в виде свастики. Де Бриан выставил и такие клеветнические экспонаты, видимо им же и сфабрикованные, как советские деньги со свастикой и значки командиров Красной армии с этим фашистским символом, и даже крестьянские вышивки в виде свастики». Ле Руж предлагал немедленно «выкрасть экспонаты, компрометирующие славянские народы СССР, а также ВКП(б), и, если это невозможно будет сделать, выставку уничтожить, сымитировав пожар».
