Книга Погребенные за мостом - Альбина Нури

Катя и Вася стояли за углом главного корпуса, откуда хорошо просматривался вход: за стеклянными дверями стояли люди – Марина провожала очередную партию отъезжающих гостей, на этот раз – последнюю. Теперь, помимо персонала, в Бадальской Бане оставались только группы детей из России.

– Что он копается? – нервно проговорила Катя. – Не успеем ничего из-за него!

– Может, с Сомовым проблемы, – предположила Вася.

– Убила бы этого придурка! – буркнула Катя, непонятно кого имея в виду: то ли Сомова, то ли Диму. Скорее всего, конечно, Сомова.

Странный мальчик с длинными руками и узким, как лезвие, лицом никому не нравился. Вася не могла припомнить, был ли он таким же ненормальным в первые дни или с ним что-то случилось уже тут, в Бане.

Сомов постоянно сбегал и шлялся где-то, а Нине Алексеевне приходилось его искать. Когда с ним говорили, глаза у него были похожи на пуговицы – пустые, плоские, ни единого проблеска мысли. Отрешенный, бездумный взгляд пугал: казалось, что говоришь не с человеком, а с каким-то инопланетным существом, у которого невесть что на уме.

Временами от него отвратительно воняло, так что находиться рядом было невыносимо. К тому же Сомов постоянно устраивал сцены в столовой: не желал есть то, что дают, требовал другой еды, однажды даже схватил в ярости стул и швырнул в окно. Хорошо еще, что не попал и стекло уцелело.

Больше всех доставалось, конечно, Диме, которому приходилось ночевать с ним в одной комнате. Дима говорил, что иногда просыпался ночью и видел, как Сомов не спит: сидит в кресле, уставившись в окно, а если позвать его, не отзывается.

Однажды он напугал бедного Димку до чертиков, принявшись в три часа ночи ходить кругами по комнате, что-то бормоча и хихикая. Дима попробовал его уложить, а тот вдруг обернулся к нему так резко, что шейные позвонки хрустнули, и прошипел: «Скоро все начнется! Я вам всем покажу!»

А потом вчерашнее происшествие… Вася зябко поежилась: вспоминать об этом не хотелось. Почему же Димы до сих пор нет? Что еще выкинул Сомов?

Не успела она подумать об этом, как послышались торопливые шаги, и спустя пару секунд Дима уже стоял с ними рядом, стараясь унять сбившееся дыхание. Он вышел через запасной выход, как и Катя с Васей – если пойдешь через главный, вопросов не избежать.

– Ты чего так долго? Мы уже полчаса тут торчим!

Дима принялся объяснять, в чем дело – разумеется, в Сомове, – но Вася остановила его:

– Слушайте, если мы хотим уйти и вернуться незаметно, давайте пойдем уже. Если нас не будет на полднике…

– Да, точно. Нина начнет искать, проблем не оберешься. Пошли.

Вася волновалась: выходить с территории Бадальской Бани без сопровождения взрослых запрещалось. Они даже в лес и на озеро ходили с кем-то из руководителей группы или их помощников.

Теперь же им предстояло отправиться вниз по дороге, перебраться через мост, потом снова идти и идти (они понятия не имели, далеко ли, потому что только один раз бывали в тех местах – когда автобус вез их в Баню), чтобы в итоге оказаться в деревне под названием Бадаль. Тут и озеро Бадальское, и деревня так же называется, и Баня.

– Не может быть очень уж далеко, – уверенно говорила инициатор похода Катя. – Многие сотрудники там живут, не часами же они добираются.

Вася и Дима не возражали, хотя можно было сказать: те-то на автомобилях и велосипедах приезжают, а им предстоит идти пешком.

До выхода с территории добрались без проблем: изучили уже все потаенные тропы и аллеи. Шум дождя заглушал голоса, которые доносились со стороны главного корпуса. Потом послышался шорох шин: автомобиль увозил из Бадальской Бани немцев и финнов, которые прервали свой отпуск и лечение из-за непогоды, – и у Васи против воли сжалось сердце.

Все уезжают, спешат убежать отсюда. Гостеприимное прекрасное место, которое Вася успела полюбить, становится грустным и покинутым, а дождь льет, будто оплакивает разлуку или человеческое предательство. Даже если он прекращается на короткое время, потом будто собирается с силами и вновь обрушивается на землю.

Ребята шли молча, кутаясь в дождевики и куртки, натянув капюшоны, и потому никто из них не заметил человека, что стоял возле беседки, в паре шагов от выхода, и смотрел на них.

– Куда это вы собрались? – громко спросил он, и Вася вскрикнула от неожиданности. – Вы же знаете, это запрещено правилами.

– И что, настучите на нас?

Когда он нервничал, Дима часто говорил задиристо и вызывающе. Арсений был старше на четыре года – не такая уж большая разница, но Дима – еще школьник, а Арс – помощник руководителя группы. К тому же обращаться к нему следовало на «вы» – это казалось унизительным и еще больше подчеркивало пропасть между ними.

Арсений усмехнулся и подошел ближе. Он, конечно, понятия не имел, какая буря бушевала в Диминой душе, когда тот видел, как Катя смотрит на него.

– Мы хотели сходить в деревню, – тихо сказала Вася, видя, что Катя не может вымолвить ни слова.

– И зачем вам туда понадобилось?

– Не будем мы ничего говорить! – У Димы, кажется, даже стекла очков запотели от досады и возмущения. Вот же принесла нелегкая этого пижона!

– Тогда придется вернуться. – Арсений говорил спокойно, без издевки, смотрел доброжелательно. Вася подумала, что он вовсе не пытается вредничать, просто и в самом деле не может отпустить их невесть куда.

– Это я виновата. Я попросила их пойти со мной, потому что не хотела идти одна. Мне нужно встретиться и поговорить с одной женщиной. Она живет в деревне, в Бадале.

– Что за женщина?

– Василина! – предостерегающе проговорил Дима, но она не обратила внимания.

– Ее зовут Милица.

Арсений внимательно смотрел на Васю, ожидая, что еще она скажет. Вася не знала, как он отнесется к ее словам, но раз уж начала, нужно было объяснять до конца, а иначе и браться не следовало. Но, с другой стороны, он точно решит, что у нее не все в порядке с головой, как у Сомова, и что тогда?

Пока она терзалась сомнениями, Катя сумела справиться со своими чувствами и пришла на выручку:

– Вася у нас особенная. Она экстрасенс. Видит всякие вещи, и они потом сбываются. И я ничего не выдумываю, это правда!

Арсений недоверчиво нахмурился, гадая, не разыгрывает ли его эта бойкая девушка, но потом, видимо, понял, что она не шутит.