Я понимаю её возмущения – вынужденное рабство тяготит нас всех. В человеческом мире нет такой дикости. Для полубогини мы – статус, показатель власти и положения. Она может делать с нами всё, что хочет. Своим властным зовом заставит свернуть горы. Благо, убивать нас нельзя – богиня, которая нас даровала – Гея, сочтёт такое обращение с нами большим оскорблением. Это неуважение к её детям. Существует много примеров, когда недобросовестных хозяев серьёзно карали за подобные поступки.
***
Мягкий свет отражается во множестве висящих зеркал, делая помещение более объёмным. Палома сидит за центральным столиком, усыпанным изысканными цветами: кремовая кустовая роза, голубая гвоздика, лаванда и питтоспорум гармонично сочетались, создавая не только законченный романтичный образ Прованса, но и наполняя ресторан душистыми ароматами. Её сливовое платье с открытым верхом из лёгкой струящейся ткани, доходит до пола. Волосы красиво уложены набок в аккуратные завитки.
Она влюблённо смотрит на Леама, сидящего по левую руку от неё. Он одет в официальный костюм серого цвета и бледно-голубую рубашку. Непривычно видеть его в таком наряде. Я наблюдаю за ним, вспоминая его потёртые джинсы и хлопковые футболки с несуразными надписями. Конечно же, они до сих пор валяются у него в шкафу, припрятанные от любопытных глаз Паломы. На соседней полке с любовью, которую он тщательно скрывает.
Наши взгляды пересеклись лишь на мгновение. Отвожу свой в сторону. Меня не забавляют эти игры. Я чувствую лишь приближающуюся угрозу, не более того.
Звук играющего саксофона отвлекает от размышлений. Приятная джазовая музыка разливается по ресторану, радуя гармоничность. Всё идёт по плану. Немного лёгких закусок, и начнутся поздравления. В ресторане около сотни приглашённых. Естественно, все – приближённые люди Паломы и те, к кому она хотела приблизиться. Начинается шуршание тарелок, официанты подают закуски. Через всю мелкую суматоху и громкую музыку, слышу, как кто-то бьёт ножом по хрустальному бокалу, призывая к вниманию.
– Ох, мистер Беккер, вы, как всегда, не вовремя!
Палома впивается на меня гневным взглядом, как бы говоря, почему я не предупредила её отца, когда начнётся время поздравлений. Но уже поздно, даю сигнал музыкантам прекратить музыку. А мистер Беккер готовится говорить поздравительный тост в честь для рождения своей дочери. Он достаёт заранее приготовленную мною записку, на которой написан поздравительный текст. Но лысоватый добряк так нервничает, что несколько раз запинается. Как-то совсем не по-людски поздравлять родного человека, читая чужие слова с бумажки. Мистер Беккер не мастер красивых речей, но в его простых словах: «С днём рожденья, дорогая Палома!» больше жизни и искренности, чем в мудрёном стихе. Всё же он заканчивает словами: «Да здравствует именинница!». Все легонько стучат бокалами, а я жду в свой адрес колкость за упущение.
Дальше всё по расписанию, без изменений. Еда, поздравления, музыка. Ведущий мероприятий, которого я несколько недель не могла выбрать, делает свою работу на высшем уровне. Гостям весело – мне спокойно. Палома довольна. Сегодня она – центр события.
Внезапно музыка прерывается. Леам берет микрофон у ведущего и говорит слова, которые повергают меня в ужас.
– Палома, любимая. Мы уже очень давно вместе, я не представляю своего будущего без тебя…
Её глаза радостно загораются от предвкушения того, что произойдёт дальше.
Леам засовывает руку во внутренний карман пиджака и достаёт оттуда маленькую красную коробочку. Палома, следя за его жестом, прикрывает лицо руками.
Леам стоит в центре зала.
Все смотрят на него с ожиданием…
***
Год назад
Я сидела на белом диване, укутавшись в тёплый плед. Нет, мне не было холодно. Люблю, лениво растянувшись, завернуться во что-то мягкое и уютное. В руках держала книгу Харпер Ли «Убить пересмешника», в который раз начинала и все не могла дочитать. Леам на кухне готовил ужин. Я предлагала ему заказать еду в ресторане или, на крайней случай, обойтись пиццей. Но он был настроен удивить меня своими кулинарными способностями.
В дверном проёме мелькнул озадаченный мужчина. Он ломал голову над тем, как совместить бекон и яичницу на одной сковородке. Не стала говорить, что такое блюдо больше подходит для завтрака, чем для ужина. Громкий звук упавшей на пол сковородки не предвещал появления «съедобной» пищи. «Ох, чувствую, придётся самой готовить».
Почёсывая затылок, в комнату зашёл Леам:
– Может, закажем еду в ресторане?
Прикрыла пол лица книгой, чтобы он не увидел мою улыбку. Хотя по весёлым глазам понятно, как меня забавляла его игра в кулинара.
– Я сразу предлагала. Но ты же сам всё умеешь!
– Не дразни, мышка! – Леам зарылся под одеяло рядом со мной. Обнял ладонями моё лицо, пылко поцеловал в губы.
– Хочу, чтобы ты всегда была на этом диване, такая родная и уютная.
– Я буду здесь всегда.
– А я буду твоим до скончания веков.
Наши уста снова слились в страстном порыве. От запаха его кожи во мне просыпались скрытые желания. Поцелуи Леама становились настойчивей и требовательней. А я послушно отвечала на каждый его порыв.
Плед бездушно упал на пол. Мы, как змеи, вьёмся вокруг друг друга, создавая телами частицы заряженной энергии. Энергии, накал которой рос и требовал сиюминутной разрядки. Руки Леама скользили под моей майкой, радуя тело теплом ладоней.
Села сверху, стянув с него футболку. Он следил за каждым моим движением большими зелёными глазами. Сняла свою майку. Леам приподнялся и одарил поцелуями каждую клеточку моего обнажённого тела. Его горячее дыхание и мягкие губы на моей коже заставляли трепетать.
Он мне нужен. Каждый его вздох, каждый удар сердца, каждый взмах ресниц. Я должна им обладать. Сейчас, всегда, вечно! Жажда, которую невозможно утолить, нужду, которая никогда не удовлетворится.
Нагие тела и оголённые души, истязают друг друга на пути к экстазу. Движения в такт, и я поддаюсь его напору позволив управлять мною.
В момент высшего наслаждения время остановилось. Мы одни во всей вселенной. Вселенной, наполненной нашей любовью, в которой нет места для чего-то ещё…
***
Сейчас
…Ты выйдешь за меня замуж? – Леам ждёт ответа Паломы.
– Да! – ответила Палома.
Зал взорвался шумом аплодисментов.
Леам подходит к ней и одевает колечко на палец. Они целуются. Только мне от их счастья грустно и больно. А в голове звучит единственное слово: «Предатель».
– Надеюсь, мы не сильно опоздали? – смотрю на говорящую и чувствую приступ паники.
Палома, утопающая в счастье, целуется с Леамом, а возле меня стоят два бога смерти, которым здесь будут не рады.
– Нет-нет. Конечно, проходите, – выходит как-то скомкано и неуверенно.
