Мне открыл щуплый мужчина. Он уже начал лысеть: на его узкой переносице сидели очки, а на шею, словно шарф, была накинута мерная лента.
– Дамскую можно найти… – начал он, но я его перебила:
– Сколько времени вам нужно, чтобы сшить бриджи для верховой езды? Я бы хотела, чтобы они были с подкладкой.
Портной слегка улыбнулся и отошел в сторону, пропуская меня внутрь.
Следующие несколько дней Абдо и Ларс тренировались связывать свои сознания во дворе. Они прикладывали к этому много усилий: собственная сила приводила их в восторг. Королева Глиссельда, принц Люсиан и даже ардмагар Комонот иногда заходили на покрытую слякотью площадку и наблюдали за ними. Абдо быстро научился передвигать мысленную сеть (как я это окрестила) более осознанно – к радости королевы, он оставлял на таявшем снегу круглые отпечатки, сбивал сосульки с карнизов и заставлял голубей в панике разлетаться с крыш. Я заметила, что он изо всех сил старается не поранить птиц.
Я следила за его маневрами, когда ко мне подошла королева.
– Даже если у тебя не получится найти других итьясаари, – проговорила она, взяв меня за руку, – уже эти двое могут принести нам пользу.
– Эта мысленная сеть не то что ваш город не защитит, а даже за́мок не укроет, – фыркнул ардмагар Комонот, стоящий в нескольких метрах от нас. В обличье саарантраса он был коренастым мужчиной с орлиным носом, тяжелой челюстью и зализанными назад темными волосами. – Судя по отпечатку, диаметр сферы не больше пяти метров. Им повезет, если они смогут поймать ей одного дракона за раз.
– Нам полезен любой вклад, – раздраженно ответила Глиссельда. – Потренировавшись, они научатся ей пользоваться, а драконы не будут ожидать от нас ничего подобного.
– Этими глазами я определенно ничего не вижу, – пробормотал Комонот. – Но за свое естественное обличье ручаться не могу. У драконов более острое зрение, и мы можем видеть в ультрафиолетовом…
– Святые угодники! – воскликнула королева, поворачиваясь к нему спиной. – Если я скажу, что небо голубое, он тут же заявит, что это не так!
– Ваше Величество, я собиралась попросить вас, – начала я, заметив, что этих двоих пора разнимать, – позволить Абдо отправиться в путешествие со мной. Он способен видеть огонь сознания других полукровок. Это значительно облегчит поиски.
Глиссельда посмотрела на меня снизу вверх – она была на полголовы ниже меня.
– Мы уже решили отправить в Нинис даму Окру, чтобы ты могла остановиться в ее доме и использовать его как базу для всех операций. Может быть, она сможет помочь? – Я не успела ответить, как она добавила, махнув рукой в сторону Абдо и Ларса: – Мне бы было спокойнее, если бы эти двое остались здесь, в нашем арсенале.
– Лоялисты не допустят, чтобы война пришла в Горедд, – встрял Комонот. – Не сбрасывайте нас со счетов.
С лица Глиссельды сошли все краски.
– Ардмагар, – произнесла она, – простите, но вы утратили мое доверие.
Она развернулась на каблуках и зашагала назад, ко дворцу. Комонот наблюдал за ней с непроницаемым выражением лица, рассеянно перебирая в руках золотые медальоны, висящие на его шее.
Я бросила взгляд на Абдо и Ларса. Они все еще держались за руки и смеялись, наблюдая за голубями, которых потревожили. Они не будут скучать по нам. Я взяла ардмагара под руку: он поморщился, но вырываться не стал. Мы вместе направились во дворец.
Еще тогда, в середине зимы, ардмагар Комонот назвал меня своим учителем – это звание пользуется среди драконов особым почетом. Это означало, что он даровал мне определенную власть над ним, в особенности в вопросах, касавшихся человеческих отношений. Он должен был прислушиваться ко мне, если я считала, что он в чем-то не прав. За эту долгую зиму он несколько раз обращался ко мне за советом, но он не всегда замечал, что нуждается в помощи. В таких случаях мне приходилось самой сообщать ему об этом.
Я не возражала. Я не раз схожим образом помогала Орме, и мой новый долг напоминал о нем.
Комонот, видимо, представлял, о чем я собираюсь с ним поговорить: он шел за мной по коридору без возражений. Наши шаги эхом отражались от мраморного пола. Я вела его на южную террасу, где проходили наши с королевой уроки клавесина. Больше в эту комнату никто не ходил; к тому же мне нужно было время, чтобы хорошенько обдумать то, что я должна сказать. Добравшись до террасы, я опустилась на стул, обитый зеленым сатином. Комонот встал у окна, направив взгляд во двор.
Он заговорил первым:
– Да, сейчас королева недовольна мной сильнее обычного.
– Утрата доверия – это гораздо больше, чем недовольство. Вы понимаете, почему это произошло?
Старый саар сложил руки за спиной, беспокойно сжимая и разжимая украшенные кольцами пальцы.
– Я сказал Эскар, чтоб убиралась обратно в Порфири вместе со своим безумным планом.
Мое сердце сжалось; я надеялась, что еще успею поговорить с ней про Орму.
– Ее план настолько плох?
Он поменял позу, скрестив руки на широкой груди.
– На мгновение забудем о существовании древнего закона и о том факте, что порфирийцы очень трепетно следят за его исполнением. Эскар не подумала о том, что, проникнув в Танамут через долину Омиги, мы не добьемся ничего – если только бо́льшая часть Старого Арда не будет в этот момент сражаться где-нибудь в другом месте. Чтобы ее план сработал, моим генералам придется совершить отвлекающий маневр и выманить войска из Керамы на юг.
– То есть в направлении Горедда? – спросила я.
– Именно. А координировать атаку на расстоянии ужасно трудно, даже с помощью тников. – Чтобы подчеркнуть важность своих слов, он тряхнул медальонами. Эти устройства для общения на расстоянии придумали квигутлы – низшая раса драконов. – Не исключено, что Горедду придется продержаться не одну неделю. А ты сама видела, какой ущерб этому городу причинил всего один злонамеренный дракон.
Да, после битвы драконов над той частью города еще неделю поднимался дым. Но это все-таки не объясняло реакцию Глиссельды.
– Если вы указали на недостаток в плане, держа в уме безопасность Горедда, королева не должна была разозлиться, – произнесла я.
Он сгорбился и прижался лбом к стеклу.
– Пока мы спорили, Эскар упомянула о том, что мои генералы… потерпели несколько поражений, о которых я забыл рассказать королеве.
Я со свистом втянула воздух сквозь зубы.
– Серьезные поражения?
– А как ты думаешь? У Старого Арда появился новый стратег, генерал Лэди – какой-то выскочка, о котором я никогда не слышал, – и он готов на любую мерзость. Он устраивает засады в местах, где самки откладывают яйца, не беспокоясь, что может причинить вред молодняку. Его арды делают вид, что сдаются, а потом нападают. Даже наши победы больше напоминают поражения: войска Лэди бьются до последнего, чтобы мы понесли бо́льший урон. – Комонот повернулся ко мне с недоумевающим видом. – Что это вообще за стратегия?
