Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
Художественный руководитель. На самом верху титульного листа программки обычно значится имя художественного руководителя – некоторые балетные труппы предпочитают называть его старинным словом «балетмейстер». Что делает этот человек? Принимает все решения относительно репертуара (балеты, исполняемые в течение сезона) и сценического состава (кто какие партии танцует). Это сложная работа, требующая знания истории балета и танца в целом, понимания сильных и слабых сторон труппы, ее философии и ценностей. Руководитель труппы должен включать в репертуар классические постановки, но и ставить новые балеты, привлекая к работе известных и подающих надежды хореографов. Не пора ли замахнуться на постановку «Лебединого озера», и если да, то в какой манере поставить балет на этот раз – в классической или экспериментальной? Какой шедевр середины века давно не ставили? Если это, к примеру, работы Энтони Тюдора – гениального балетмейстера, дополнившего балетную технику фрейдистской риторикой (он первым уложил балет на кушетку психоаналитика[18]), – есть ли у компании время и деньги на репетиции в манере Тюдора? А как насчет того, чтобы привлечь нового модного хореографа, хотя тот приверженец постмодернизма и скептически относится к классическому танцу? Его балет может получиться актуальной интерпретацией классики, а может быть попранием святынь. А наши восходящие звезды, на которых вся надежда и в художественном, и в финансовом смысле – как лучше взрастить их талант?
Это еще одна обязанность руководителя: нанимать танцоров, развивать их таланты и распределять роли. Труппе нужны разные люди, разные артисты, потому что балетов много, и в каждом свои требования к сценическому составу. От вкуса художественного руководителя, от того, какая манера танца и какие танцоры ему по душе, зависит, кто получит главную роль, кто второстепенную, кто роль в массовке – а кто и этого не получит. Вот почему танцоры, которые чувствуют себя «застрявшими» на одном месте, переходят из одной труппы в другую, надеясь, что другой руководитель даст им больше возможностей проявить себя. У каждого ценителя балета есть свои любимчики, и все мы ставим под сомнение вкус художественного руководителя: почему не мою любимицу он выбрал на эту роль?
Тут возникает еще один вопрос. Вы хотели бы, чтобы под вашим руководством оказались сорок (небольшая труппа) или целых сто (большая труппа) исполнительских эго? Хотели бы управлять исполнителями, каждый из которых жаждет прославиться, видит вас ежедневно и не стесняется сообщить о том, чего хочет и чем именно недоволен? Карьера танцора коротка, и часы тикают. Танцор – это тот же профессиональный спортсмен, физические требования, предъявляемые к современной классической балерине или артисту балета, безмерно высоки: много ли вы знаете тридцатипятилетних, сорокалетних балерин? А в случае травмы карьера может закончиться и раньше. Художественный руководитель – человек, который стоит между артистом и его судьбой, поэтому работа его невероятно сложна. Ведь невозможно угодить всем в труппе – как и всем в зрительном зале.
Чего же можно требовать от человека в этой роли? Он должен любить и уважать историю балета, но жить в настоящем. У него должен быть «глаз» на танцоров. Он должен хорошо понимать, когда стоит и когда не стоит прибегнуть к дешевой сенсации – ей, безусловно, есть место в театре, но порой она может угрожать репутации труппы. Он должен поддерживать талантливых танцоров, даже если с ними сложно работать. Ценить искусство выше денег. И никогда, ни при каких обстоятельствах не говорить себе: «Зрители все равно ничего не заметят».
Хореография. Те, кто знаком с балетом недавно, часто не могут понять, до какой степени происходящее на сцене – постановка. Что высечено в камне, а что сиюминутно? Можно ли танцорам импровизировать, и если да, то до какой степени? В книге «Балетная прелюдия» английский балетный критик Арнольд Хаскелл вспоминает, как однажды сидевшая в соседнем кресле дама «изумленно заметила, что балерины делают те же движения, что накануне вечером. Ей казалось, что все происходящее – блестящая импровизация».
Так вот, балет определенно не импровизация.
После премьеры балет становится живым организмом. Каждое следующее представление подобно существу из плоти и крови; оно дышит, его можно пощупать и увидеть, оно настолько живое, что можно измерить его пульс и температуру и проанализировать его настроение. Пышет ли оно здоровьем? Испытывает ли радостные эмоции? Или рассеянно, а может, даже пребывает в депрессии? Все ли работает слаженно в этом организме, или сегодня вечером он перевозбужден? Танцоры тоже люди, а труппа – сложная структура, поэтому балетные спектакли подвержены колебаниям биоритмов, как и все мы.
Между представлениями балет нематериален – он становится воспоминанием, миражом, тающей улыбкой Чеширского Кота. Подобно сопровождающей его музыке, балет оживает лишь на короткий промежуток времени. Но, подобно архитектурному зданию, он должен занимать пространство, стоять на земле и расширяться, вырастать в воздухе.
Балет состоит из (1) классических шагов – па, объединенных в хореографические фразы (танцевальная фраза в балете называется аншанман, enchaînment – цепочка, серия, последовательность); (2) мимики и жестов; (3) визуальных сравнений и отзвуков; (4) пространственных расстановок и (5) моментов неподвижности и тишины. Балетное либретто, или сюжет (если речь о сюжетном балете) подсказывает хореографу, какие танцевальные формы предпочесть; чем больше в балете сольных партий, дуэтов и групповых номеров, тем он сложнее. Чем длиннее балет, тем больше пересечений и параллелей должно быть между его танцевальными мотивами и метафорами, иначе балет получится бессвязным.
Уникальная структура каждого балета (как, впрочем, и любого танца) называется хореографией. Я провела немало дней перед монитором, просматривая балеты в записи фраза за фразой – стоп, перемотка, воспроизведение; стоп, перемотка, воспроизведение; я расчерчивала меняющийся хореографический рисунок, отмечала, как мастерски рассчитано время появления и ухода танцоров, обнаруживала повторения шагов, ускользающие от внимания во время живого представления, но откладывающиеся в подсознании, замечала отсылки к другим балетам, произведениям искусства и поп-культуры, творческие ассоциации с музыкой, создающие смысловую многослойность. Хореограф – это художник, разрабатывающий эту пространственно-временную структуру. Некоторые хореографы одновременно занимают пост художественного руководителя труппы; но не все художественные руководители – хореографы.
«Сконструировать балет гораздо сложнее, чем кажется, – писал в 1839 году Теофиль Готье. – Нелегко писать партитуру для ног… Поэтому хороший балет – редчайшая в мире вещь; трагедии, оперы, драмы – ничто по сравнению с хорошим балетом».
Попытайтесь осознать, сколько всего сочетается в работе хореографа: это и музыкальный слух, и таланты архитектора и скульптора; и врожденная способность распознавать паттерны, и мастерство визуального нарратива. Добавьте сюда еще владение театральным ноу-хау и инстинкт шоумена, и вы поймете, почему хореографы – такая редкость, а великих хореографов ценят, как национальное достояние. В каждом поколении рождается лишь горстка компетентных классических хореографов. Именно поэтому во всей стране и по всему миру вы видите в программках разных балетных трупп одни и те же имена. Когда в хореографии появляется новый талант, каждая труппа хочет отхватить себе крупицу этого дарования, даже если это означает, что дарованию придется разбрасываться и у него не будет времени учиться и медленно набирать опыт – а именно длительное, постепенное развитие таланта приводит к рождению зрелых мастеров.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
