Он ощутил прилив жара в паху.
– Снимите одежду, – приказал он. – Пора наконец посмотреть, стоит ли овчинка выделки.
Александра сжала губы.
Его интересовало, решится она на это или нет. Попытка обольщения закончилась провалом. Но у него еще оставалась возможность спасти свой план. Нужно было только задержать ее в комнате чуть дольше.
– Вам доставляет удовольствие унижать женщин, лорд Фэлон? Вы что, удовлетворяете таким образом свои низменные инстинкты?
– Я мечтаю видеть вас в моей постели, Александра. Я не могу думать ни о чем другом. И вы знали это, когда шли сюда. Вы дали слово – и я вам поверил. Теперь я жду, когда вы наконец выполните свое обещание.
От нового приступа ярости у нее потемнело в глазах. Ее всю трясло, но не от страха, а от гнева. Она была взбешена его требованиями, но по-прежнему не хотела дать ему возможность почувствовать свое превосходство над ней. Фэлон намеренно провоцировал ее сверх всякой меры, самым бессовестным образом.
Александра дотянулась до спины и несколько раз дернула за пуговицы. В результате она порвала несколько петель, но так и не смогла избавиться от одежды.
Дамиан подошел ближе, отвел ее трясущиеся пальцы и расстегнул остальные пуговицы. Платье скользнуло вниз и темно-золотым комом легло на полу возле ног. Она выпуталась из складок, перешагнула через платье и оттолкнула его от себя. Девушка была без корсета, в одной белой хлопковой рубашке, прикрывавшей плечи и тело ниже колен. Однако тонкая ткань не скрывала соблазнительных изгибов высокой полной груди и темнеющих кружков вокруг двух выпуклых точек.
– Вам угодно, чтобы я продолжала, милорд? Или может быть, этого достаточно?
– Ведь вы, наверное, заинтересованы по-настоящему мне угодить? В таком случае это только начало, если… конечно, вы не боитесь разочаровать меня.
В сердцах она едва не выругалась вслух и, рассвирепев, путаясь в копне отливающих медью волос, принялась судорожно стаскивать через голову рубашку. Когда на ней остались лишь атласные туфли, она предстала перед ним нагишом во всей своей ослепительной красоте.
У Дамиана перехватило дыхание. Она была такой, какой он рисовал ее в своем воображении, даже прекраснее: гладкокожая, сочная, с изумительными линиями тела и округлостями груди, с нежными почками в розовом ореоле. Граф любовался ее прелестными ногами – стройными и гибкими, с изящной формы икрами и высокими в подъеме узкими стопами.
Затем он окинул взглядом тонкую талию и посмотрел повыше – на прямые хрупкие плечи и грациозно изогнутую шею. При виде ее обнаженного тела его охватило безумное возбуждение. Кровь закипела в жилах. Плотское желание, овладевшее им в эту минуту, рвалось наружу. Когда он поднял взгляд на ее лицо, то окаменел и почувствовал, как внутри его будто образовался тугой узел, и судорожно вздохнул. Дыхание, сдерживаемое все это время, наконец вырвалось бурным вздохом.
Хотя она смело смотрела ему в глаза, у нее дрожала нижняя губа, и слезы уже проторили дорожку на щеках. Увлажнившиеся ресницы слиплись на кончиках, и скатившаяся с них влага блестящей струйкой бежала к подбородку.
– Я никогда не забуду нашу первую встречу, – сказала она. – В тот вечер вы были так красивы и совершенно не похожи на других. Вы напоминали тогда… смуглого ангела, спустившегося с небес, – смелого, таинственного, интригующего. В то же время я почувствовала в вас доброту. Не стану отрицать, я увлеклась вами с самого начала. Со мной никогда не случалось ничего похожего, ни один мужчина не вызывал во мне подобных чувств. Дамиан ничего не отвечал.
– Мне так хотелось, – продолжала она, – приехать сюда сегодня вечером, что вряд ли вы себе представляете. Я сделала это, рискуя честью. Я могу потерять все, что мне дорого в этой жизни. И все-таки я приехала. В глубине души я действительно считала, что между нами возникли какие-то особые отношения. Я даже позволила себе мечтать о нашей возможной близости. Мне казалось, что если это когда-либо произойдет, я буду счастливейшим человеком в мире. – Она заморгала, и слезы еще обильнее потекли по ее щекам. – Как жаль, что я ошиблась. Наверное, в ваших глазах я выгляжу чересчур наивной.
Графа охватила дрожь, каждый мускул вибрировал. Во рту пересохло так, что стало невозможно говорить.
Она засмеялась, но вырвавшийся звук получился резким и неприятным.
– Я хочу предупредить вас об одном, лорд Фэлон. Если сегодня ночью вы силой затащите меня в постель, то можете не рассчитывать ни на какие чувства. Я не буду испытывать к вам ничего, кроме отвращения.
Как ни старался он не поддаваться эмоциям, ему не удавалось полностью владеть собой. Граф наблюдал за ней, раздираемый самыми противоречивыми чувствами. С одной стороны, он испытывал желание обладать ею, с другой стороны, Дамиан по-прежнему злился на нее. Все это, вместе взятое, и что-то еще, чего он точно не мог для себя сформулировать, вышибало его из колеи.
Наконец Фэлон преодолел несколько шагов, что отделяли его от Александры, и резко притянул ее к своей груди.
– Отвращение? Вы говорите, что будете испытывать ко мне отвращение? Сейчас посмотрим.
После этих слов он поцеловал ее – грубо, властно, свирепо. Кровь ударила ему в пах, и желание стало просто мучительным.
Сначала Александра сопротивлялась. Отталкивала его руками, упиралась в его грудь и пыталась высвободиться из беспощадной хватки. Ощущая слезы у нее на щеках, Фэлон непроизвольно смягчил поцелуй. Не желая больше причинять ей боль, он только просил у нее губами ответа, чтобы вкусить уже изведанную сладость. Он знал, что наступит момент, когда ее раздражение сменится увлечением, а неукротимый гнев – страстным желанием.
Александра приникла к нему обмякшим, податливым телом, раскрыв теплые трепещущие губы, пропуская его язык внутрь своего рта. Он застонал от того, что его снова бросило в жар и свело живот от неутоленной жажды. Возможно, Дамиан подхватил бы Александру на руки и перенес на постель, не издай она единственного жалобного звука, тихого и одновременно пронзительного. Ее стон напоминал крик раненой птицы. От него защемило душу. Это была отчаянная мольба неопытного сердца, сдающегося на милость победителя.
Дамиан чувствовал себя совершенно обескураженным. Он собрал в кулак волю и все, что оставалось от его порядочности, и заставил себя оторваться от нее. Александра вынудила его отступить.
Несколько секунд растянулись в бесконечность. Он не двигался и не сводил с нее глаз. Тело сгорало от неудовлетворенного желания, но он старался не обращать внимания на все еще бушевавшую в нем бурю. Отвернувшись, граф прошел через всю комнату, поднял с пола отброшенное платье и швырнул его к двери, к тому месту, где стояла Александра.
– Оденьтесь, – приказал он, – пока я не передумал.
Девушка схватила одежду и выставила ее на вытянутой руке перед собой, пытаясь прикрыться. В ее широко раскрытых глазах застыла растерянность. Сочные темно-розовые губы еще не успели остыть от его поцелуя.
