Сандро рассмеялся, ничуть не обиженный таким взглядом на его Миссию.
– Они меня пальчиком не тронут, cara, можешь быть уверена!
Наивный, он думает, что Люк и двое телохранителей спасут его? Либо он сумасшедший, либо слишком высокомерен, если верит в свою неуязвимость.
– Я поеду с тобой! – В конце концов, она знала этих людей, а с некоторыми даже была в дружеских отношениях. Ее они хотя бы выслушают, прежде чем пускать в ход кулаки. Но Сандро, с его провокационной манерой, с его высокомерием…
Джоанна оглядела комнату в поисках своей сумки, с трудом припоминая, что оставила ее в офисе.
– Нужно захватить мой плащ и сумку…
– Ты остаешься здесь.
Его голос был мягок, но непреклонен. Внезапно Джоанна почувствовала прилив новых сил, новых страхов.
– Сандро! Пожалуйста! Не езди туда! – она протянула к нему обе руки. – Я знаю, что это за люди! Я умею с ними разговаривать! Я не хочу, чтобы тебя ранили!
Он кивнул на прощание, нажал кнопку лифта затянутым в кожу перчатки пальцем, ступил внутрь, и двери скрыли его из ее глаз.
Джоанна смотрела на сомкнувшиеся дверцы широко распахнутыми глазами, полными слез, и чувствовала свою беспомощность, горе и крушение всего… всей жизни.
Его не было около двух часов, и за это время Джоанна дошла до полного нервного изнеможения. Она мерила шагами комнату. Она посидела на всех стульях – только чтобы убедиться, что не может оставаться на одном месте. Она даже хотела было вызвать лифт и, преодолев свой ужас, спуститься за плащом и сумкой, чтобы поехать следом за ним. Но когда решилась нажать на кнопку вызова, ничего не сработало. Неужели лифт за это время сломался?
Когда Сандро наконец появился, Джоанна в полном изнеможении сидела на стуле, сжавшись в комочек, скинув туфли, прижав колени к подбородку и судорожно обхватив их руками. Однако она моментально выпрямилась и впилась в него взглядом, страшась найти какие-нибудь признаки физических повреждений на его красивом смуглом лице и стройном теле. Сандро теперь был без пальто, шарфа и перчаток, но его элегантный костюм оставался в полном порядке. И Джоанна вздохнула с облегчением, не увидев ни ран, ни синяков, кроме пореза на запястье, который он заработал еще раньше, разбив стол.
– Твоя расписка, – сказал он, бросая ей на колени клочок бумаги.
И тут же отошел от нее к бару, где плеснул себе чего-то, сильно напоминающего чистое виски.
Она беспомощно наблюдала за ним, потом взглянула на листок у себя на коленях. «Джоанной Престон, – гласила расписка, – 5000 фунтов выплачено полностью». И подпись – «Артур Бейтс».
– Ты даже не носишь мою фамилию, – бросил Сандро, не оборачиваясь.
Джоанна не носила его фамилию, потому что не чувствовала себя вправе. Она прикусила нижнюю губу и опустила глаза.
– Спасибо тебе за это, – сказала она, разглаживая пальцем листок.
Никакое чувство не отразилось на его безупречном, красивом лице. Но она знала, что ему бы хотелось убить ее за то, что он видел сегодня. Однако если он не собирается обсуждать это, то и ладно.
– Там просто клоака, – сказал Сандро.
«Пожалуйста, только не об этом!» – мысленно взмолилась она, чувствуя, что ее лицо заливает краска стыда.
– По крайней мере, пока ты работала официанткой в ресторане, в этом еще было какое-то достоинство, – мрачно продолжал он. – Но работать в таком месте – значит не уважать себя, Джоанна. Зачем ты туда пошла?
Джоанна не собиралась отвечать. Она уже пыталась объяснить, но разве втолкуешь такому человеку, как Алессандро Бонетти, каково это, когда у тебя ничего нет, когда ты сам – ничто, как в глазах других, так и в своих собственных.
Он бы никогда не смог понять. Он, который сидит здесь, одетый с ног до головы в шикарные шмотки, что стоят раза в два дороже, чем пять тысяч, которые он пожертвовал ей, и смотрит на нее свысока, задирая свой римский нос. Как будто бы унижение, которым она запятнала себя, каким-то образом пятнает и его. Что ж, если так, то пусть радуется, что она не носит его фамилию.
– Ладно, эта часть твоей жизни – пройденный этап, и мы больше никогда не будем касаться его, – внезапно объявил он.
Его тон не подлежал обсуждению. Вопрос был закрыт. Джоанне показалось, что она ослышалась.
– Я не буду жить с тобой снова, Сандро, – сказала она, не имея сил встать со своего места.
– Нет? – в его голосе был вызов. – А где же тогда ты будешь жить? – поинтересовался он так мягко, что Джоанна даже не сразу поняла, что попала в ловушку.
– Я все еще снимаю квартиру, – заявила она. – Я найду работу.
Он не проронил ни слова, но то, как закачался ее мир, когда Сандро внезапно двинулся по направлению к ней, подсказало Джоанне: она попала в ловушку, выбраться из которой будет потруднее, чем даже из лап Артура Бейтса.
Сандро опустил руку в карман и вынул какой-то маленький предмет. Джоанна испугалась, что сейчас упадет, когда рассмотрела вещицу.
– Где… откуда у тебя это?
– А ты как думаешь? – Он отдал ей фотографию в рамке и быстро отошел, оставив ее смотреть непонимающими глазами на портрет улыбающейся сестры. – Большую часть твоих вещей я оставил в квартире в Белгравии, – продолжал он как ни в чем не бывало, – но самое необходимое захватил с собой…
Словно во сне Джоанна видела, как он выносит из лифта чемоданы – ее собственные чемоданы.
– Ты был в моей квартире! – вырвалось у нее.
Сандро кивнул.
– Да, и я потрясен тем, как и где жила моя жена! Моя жена! – гневно повторил он, опуская ее сумку поверх чемоданов и других вещей.
Вещи словно заговорили с ней на своем языке, пришло ей в голову. Каждая имеет свое скрытое значение. Расписка Артура Бейтса говорила ей, что теперь она в долгу у Сандро. Фотография Молли, взятая с прикроватного столика, свидетельствовала, что Сандро побывал в ее квартире. А теперь еще и ее сумка, которая объясняла, каким образом Сандро получил ее адрес и ключ.
И не забывай о чемоданах, мрачно напомнила она себе. Ее собственные чемоданы, собранные руками этого человека, который не стесняется признать, что рылся в ее вещах, как вор!
– Я не могу поверить, что ты пошел на такое! – ее голос дрожал.
– И пошел, и сделал, – уверил ее Сандро. – И очень даже тщательно: забрал все твои вещи за тебя, отказался от аренды твоей квартиры за тебя, прервал твой договор по найму на работу за тебя и, наконец, расплатился с долгами за тебя. Надеюсь, – саркастически поинтересовался он, – я ничего не упустил?
Он подошел совсем близко, склонился над нею и уперся руками в спинку ее стула так, что она почувствовала себя прикованной к месту.
