Роули фыркнул и с ухмылкой сказал:
— Ага, я тоже так думаю!
Сопровождая Роули к выходу и дальше к автостоянке, Коннор старался не говорить лишнего. Никому нельзя было доверять. Никому. Он ждал этой возможности двадцать пять лет, рыл носом землю, чтобы получить нужную квалификацию, и наконец добрался до цели, которая когда-то казалась ему недостижимой. Он понимал, что опасения матери по поводу безопасности его предприятия были вполне оправданными, и был чужд недооценке интеллекта, ресурсов и необоримой силы того, против чего он собирается выступить. Он знал, что один неверный шаг — и шанс навсегда будет потерян. А может быть, и жизнь.
— Ну и ну! — Коннор с широкой улыбкой осмотрел свои апартаменты. — И это все мне?
Чарли Роули кивнул.
Коннор пересек гостиную и выглянул в окно. За Гайд-парком его взгляду открылись туманные силуэты Южного Кенсингтона. Утреннее солнце блестело на росистой траве. Коннор видел любителей бега трусцой, женщину, выгуливавшую компанию разношерстных собак. Оживленное уличное движение заполняло Бейсуотер-роуд, что тянулась под ним. С нее доносились не те звуки, что в Вашингтоне: там был упругий гул толстых шин, а здесь преобладал лязгающий грохот грузовиков и дребезжание дизелей простаивающих такси.
— Прекрасный вид! — Он подавил зевок. Не стоило так много пить в полете. И курить тоже. Нервы. В полетах они всегда давали о себе знать. И теперь в голове стоял какой-то туман, а лоб сверлила надсадная боль. Не приняв душ, он чувствовал себя не лучшим образом, мятая рубашка пропахла потом, брюки были все в складках, а ноги в плотных ботинках зудели. Но, несмотря на все эти неудобства, он чувствовал подъем духа, адреналин так и пульсировал.
Ему бы сейчас не помешали крепкий кофе и сигарета, но по размышлении он решил отказаться от последней; Чарли Роули, скорее всего, не курил, и Коннор не хотел с самого начала произвести плохое впечатление.
Восемнадцать месяцев назад он расстался со своей подругой, с которой жил под одной крышей, и теперь радовался роскоши бытия, при котором ему не надо было выскакивать на улицу, когда хотелось покурить, или объясняться из-за выпитой днем рюмки алкоголя. Он уже предвкушал возможность завести с кем-то в Англии близкие отношения — только интим, никаких эмоций. В грядущие месяцы ему потребуются все его умственные способности, и он не хотел ни на что отвлекаться.
— В середине лета вид отсюда еще лучше, — сказал Роули, — когда на травке загорают симпатичные девочки топлес.
Коннор усмехнулся:
— Думаете, я проторчу здесь до следующего лета?
Роули зевнул, словно и на нем сказалась усталость, владевшая американцем.
— В понедельник к вам явится кто-то из отдела личного состава, чтобы помочь окончательно определиться.
Он бросил взгляд на две стоящие у двери объемистые сумки, с багажными ярлыками из Вашингтона и картонкой с «Мальборо» из зоны беспошлинной торговли.
— О'кей, я вас лучше оставлю, а вы располагайтесь. Должно быть, вы с ног валитесь.
— Может, сначала кофе?
Роули искоса глянул на часы и заколебался.
— Что ж… ладно, спасибо — но только быстренько. В кухне все должно быть на месте — есть женщина, которая присматривает за апартаментами «БШ», и она доставит вам все, что потребуется. — Он снова посмотрел на часы. — Я еще должен подхватить свою подружку — сегодня вечером мы отправляемся на благотворительный бал в Дорсете; в противном случае я бы вас куда-нибудь вытащил.
— Я прекрасно проведу время. Во-первых, посплю несколько часов, а потом прогуляюсь и попробую осмотреться. А может, в кино загляну, если снова в сон не потянет. — Коннор кивнул на толстый конверт, набитый журналами и бумагами, который ему только что вручили. — Да и вы мне выдали вдоволь материала для чтения, который составит мне компанию почти на весь уик-энд.
Они прошли в кухню, сияющую так, словно ее никогда не использовали по прямому назначению, и, поискав кофейные принадлежности, пристроились у стола.
— У вас есть тут какие-нибудь друзья?
Коннор отрицательно помотал головой и дал ответ, который репетировал несколько месяцев:
— Несколько дальних родственников обитают где-то в Ирландии; в нашей семье нет крепких родственных связей.
— Ирландские предки?
— Что-то вроде… но мы на этом не зацикливаемся.
— Вы не женаты, верно?
— Ни в коем случае.
Роули ухмыльнулся:
— Следующий вопрос, на который меня навела картонка с сигаретами, — вы курите?
— Ага, — осторожно сказал Коннор.
— Прекрасно! Присоединяйтесь к подпольному кабачку «Бендикс Шер»!
— Что вы имеете в виду?
Роули извлек из кармана пачку «Силк кат» и предложил Коннору сигарету.
— «Бендикс Шер» — это компания, в которой не курят. — Он щелкнул золотым «данхиллом» и поднес закурить Коннору.
Тот затянулся.
— У нас в Штатах таких хватает.
— С такими же крайностями, как «БШ»?
— Крайностями?
— Вам запрещено курить не только в самом здании. Вы вообще не имеете права курить, нигде… и никогда.
— Вы же не имеете в виду, что и дома?..
— И дома, и в отпуске, и на Марсе. — Роули начал открывать и закрывать дверцы буфета в поисках какого-то подобия пепельницы. Наконец он поставил на стол блюдце.
— Есть ли еще какие-то правила, которые я должен знать? — заинтересованно спросил Коннор, наливая воду в кофейник.
— Вы хотите сказать, что они вам не выслали их список?
— Может, я не обратил внимания на мелкий шрифт.
Роули покачал головой:
— Трудно представить себе, насколько в «Бендикс Шер» серьезный устав, пункты которого идут страница за страницей. Они вписаны в ваш контракт о найме, чтобы вы выучили их наизусть. Так вы их даже не читали?
— Я видел этот раздел, но не помню, чтобы он был в виде отдельной копии.
— Наверно, они не хотели вас пугать. Вы пьете?
Коннор с тревогой посмотрел на собеседника:
— Пью? Алкоголь? Конечно, я выпиваю.
Роули укоризненно погрозил пальцем:
— Плохой мальчик. Выпивка строжайше verboten![7]Никто не имеет права даже входить в здание компании, если он меньше двадцати четырех часов назад употреблял алкоголь.
— Да этого не может быть! — возмутился Коннор.
— Если полиция мысли поймает вас, то вас выкинут. Раз и навсегда.
— Кто поймает?
Роули снова фыркнул.
