– Никогда больше не сравнивайте меня с отцом. Я не позволю оскорблять себя в собственном доме.
Ривс покорно вздохнул.
– Не могу взять в толк, отчего вы так плохо думаете об отце? Он беспокоился о вас и вашем брате – на свой манер, конечно.
– Не слишком баловал он нас своей заботой, да и опоздал немного.
– Очень верно сказано, милорд. По многим причинам вашего отца не назовешь ответственным родителем. Да, ему следовало уделять детям гораздо больше внимания. Но вы не можете обвинять его в смерти матушки. В тот момент его не было в Англии, он ничего не знал о ее злоключениях.
– Если бы ему было не наплевать, он сделал бы так, чтобы она сообщила ему о себе. Чтобы мы все могли дать ему знать.
– У покойного графа было множество недостатков. Я не могу оправдать его родительское пренебрежение – оно было слишком очевидно. Но он знал, чего стоят его имя и титул. Полагаю, в этом вам следует поучиться у него. Только так вы сможете вырвать состояние из цепких рук попечителей.
– Я уже встречался с этими господами, и мои элегантные манеры произвели на них глубокое впечатление, – сказал Кристиан с ноткой горечи в голосе. – Они просто дураки. Манера повязывать галстук для них важнее, чем свойства характера. Они с легкостью разрешат мне вступить в права наследства, если я не окажусь безнадежным болваном.
– Надеюсь, вы правы, милорд. Боюсь, однако, не ошиблись ли вы в оценках. Закадычные дружки вашего отца не лучшим образом подходят для того, чтобы доверить им распоряжаться состоянием.
Вот еще пример отцовского эгоизма – нелепые условия его завещания! Титул полагалось наследовать Тристану, а Кристиану не доставалось ничего. Состояние же переходило в их руки только при полном согласии попечителей.
Кристиана раздражало, что приходится иметь дело с людьми слабохарактерным и глупыми. Ни один из них не прожил бы и дня, окажись он перед лицом необходимости самому заботиться о себе. Однако Кристиану было не привыкать к борьбе. Сердце окаменело. Отцовское пренебрежение по большому счету пошло ему во благо. Жизнь оказалась жестоким, но мудрым учителем.
Кристиан полагал, что ему следует благодарить небо за внезапную перемену в душе старого графа. Уже в преклонных летах он женился на молодой девушке в надежде иметь наследников. Дети не появились. Гордому графу была ненавистна мысль, что титул и состояние достанутся дальним родственникам, и он спешно сфабриковал документы и даже отыскал человека, бывшего якобы свидетелем его тайного венчания с матерью Кристиана. Таким образом, графский род не был прерван – благодаря тем, кого он так успешно вычеркнул когда-то из своей жизни. Благодаря незаконнорожденным сыновьям.
Но так как мальчики были предоставлены сами себе, с тех пор как им исполнилось десять, у графа возникли опасения, что они не обладают навыками жизни в хорошем обществе и станут посмешищем в глазах света. Этого он не перенес бы. Он вызвал Ривса, самого преданного своего слугу, вручил ему сверток с деньгами и наказал привести Кристиана и его брата в надлежащий вид.
Кристиан ненавидел попечителей. Ему претила мысль, что он вынужден лицемерить, как и они. К несчастью, он отчаянно нуждался в деньгах отца. И не только он. Тристан, его брат, также полагался на него.
Тристан, как старший сын, унаследовал титул. Но никто из доверенных лиц отца не счел бы приемлемым его брак. Волей обстоятельств, связанных со смертью ее первого супруга, Пруденс оказалась замешанной в ужасном скандале. Теперь она никак не годилась на роль графини.
Таким образом, Тристан возложил все надежды на брата. Кристиан был обязан выиграть сражение – ради них обоих. Такая ответственность несколько осложнила выполнение задуманного Кристианом плана. Теперь он обязан был играть по правилам, диктуемым обществом.
Ривс как будто прочитал мысли хозяина. Он слегка улыбнулся и заметил:
– Ни разу не доводилось мне видеть человека, который был бы столь счастлив отдать состояние другому.
– Я обещал, что дам деньги на приют для больных моряков. Я не в силах его обмануть. – Кристиан слабо улыбнулся. – Хоть так я могу отплатить брату. Я бы сделал для него что угодно, если бы он позволил!
– Он вполне доволен тем, как все сложилось. – Дворецкий на минуту замолчал. – Может быть, вы тоже найдете свою леди Пруденс, милорд. Могу представить, что за выбор вы сделаете.
Меньше всего нужна ему жена. Он вел жизнь бродяги, переезжая из одной гостиницы в другую, имея при себе лишь самое необходимое. Он снимался с места, как только начинало пахнуть жареным. Из Лондона он тоже уедет, едва свершится месть.
Может быть, он отправится в Шотландию, прихватив с собой Уилли. Полюбуется природой, испытает волнующий холодок в жилах, выходя в сумерках на поединок. Кристиан потер кончики пальцев. Ему представилось, как он проводит ладонью по гладкой холодной стали своей шпаги.
Скоро. Как только он закончит дело.
Кристиан посмотрел на свой бокал.
– Спасибо, Ривс. Этот портвейн – именно то, что нужно.
– Я распорядился, чтобы сюда привезли кое-что из запасов старого графа. Думал, что вам будет приятно. На этом настоял ваш брат.
Кристиан снова посмотрел на бокал. Брат нашел приют в чудесном доме на дуврском утесе, высоко над морем. Рядом с ним неотлучно была жена. Кристиан прекрасно знал, каким мучительным бывает одиночество, и умел ценить компанию.
Но любовь? Настоящая любовь? Как ни тяжелы муки одиночества, они ничто по сравнению с пыткой предательства. Он собственными глазами видел, что делает с человеком так называемая любовь. Как редко она оправдывает надежды! Влюбиться означает стать слабым, уязвимым. Жизнь влюбленного зависит от капризов того, кого он любит. Кристиан видел, как его мать, сильная, красивая, уверенная в себе, превратилась в ранимую, готовую расплакаться в любой миг женщину. Она позволила отцу распоряжаться своей судьбой, и к чему это привело? Ее назвали предательницей, лишили чести и состояния, заточили в темницу.
Кристиан размышлял, медленно потягивая портвейн. Будь он проклят, если впустит кого-нибудь в сердце и станет слабым и жалким.
Часы начали отбивать удары.
Ривс сказал:
– Боюсь, уже поздно. Распорядиться, чтобы вам приготовили постель?
– Еще минуту.
– Разумеется, милорд.
Кристиан налил еще.
– Ривс, вы лучший дворецкий на свете.
– Как будто у вас было много дворецких, милорд. Возможно ли это, если вы скитались по гостиницам?
Кристиан усмехнулся:
– Не все женщины из богатых карет ограничивали себя поцелуем. Осмелюсь сказать, что я перебывал в половине будуаров Лондона.
Ривс возвел глаза к потолку.
– В чем дело?
– Ничего, милорд. Вы сказали, что не потерпите, чтобы я сравнивал вас с отцом…
