— Добавки? Вы уверены?
— Решительно уверен.
Не веря своим глазам, София наблюдала, как Дугал наливает себе суп и принимается за еду, рассыпаясь в похвалах после каждой третьей-четвертой ложки. Она задумчиво посмотрела в свою тарелку. Может, это сверху суп был такой омерзительный, но, если опустить ложку поглубже… гуща окажется вполне съедобной. Ее желудок протестующее заурчал. Глупо, что она не догадалась перекусить заранее. Еще эта беда с Рыжим — вот и вылетело из головы.
Она снова взяла ложку и зачерпнула со дна, выискивая кусочек попригляднее. Торопливо проглотила — на сей раз ей обожгло язык, а на лбу выступили капельки пота. Жжение проникло в нос, затем начали слезиться глаза, будто от едкого дыма. Задыхаясь, она выплюнула суп обратно в тарелку. Горло саднило, в желудке пылало. Бросив ложку, София схватила бокал и принялась жадно пить.
Когда ее взгляд прояснился, она увидела, что Дугал смотрит на нее с веселым недоумением.
— Моя дорогая София, что с вами? Вы несколько раскраснелись.
— Попало не в то горло, — прохрипела она.
Дверь распахнулась, на пороге возникла Мэри в сопровождении Энгуса. Они внесли подносы с горой тарелок и мисок, которые начали довольно бестолково выгружать на стол. Мэри собрала грязную посуду. При виде суповых тарелок она застыла.
— Господи! — не удержалась служанка, поднимая почти пустую супницу. — Кто-то съел суп.
— Да что ты! — Энгус вытаращил глаза, и они сделались большими, точно блюдца.
— Весь, до донышка, — возразила Мэри, сунув посудину ему под нос.
Энгус заглянул внутрь, словно надеясь увидеть дыру на дне супницы.
— Ну и дела!
— Суп изумительный! — заявил Дугал.
Энгус уважительно взглянул на гостя:
— Должно быть, у вас луженый желудок.
— В самом деле, — подала голос Мэри, с тревогой вглядываясь в лицо Маклейна. — Уж простите, милорд, не худо ли вам? Кажется, я перестаралась с перцем.
Дугал пожал плечами:
— Суп просто объедение. Не дадите ли рецепт? Отдам своему повару.
— О Боже! — вздохнула Мэри. Вместе с Энгусом они хлопали глазами, не в силах оторвать взгляд от лица Маклейна.
Дугал озадаченно улыбнулся:
— Я чувствую себя точно экспонат в Британском музее!
София послала служанке предостерегающий взгляд:
— Можешь идти, Мэри.
Служанка поставила тарелки и супницу на поднос. Звякнул массивный фарфор. Затем она с сомнением уставилась на серебряное блюдо в центре стола.
— Может, мне сначала разрезать мясо?
— Нет, благодарю, — ответила София. — Мы справимся сами.
— Я прекрасно владею разделочным ножом, — заявил Дугал, с любопытством разглядывая накрытые крышками блюда.
Мэри изобразила неуклюжий реверанс.
— Как скажете, милорд. — Она повернулась и пошла к выходу вслед за мужем. — Мы будем тут, за дверью, если что…
— Спасибо, Мэри.
Энгус как завороженный разглядывал тарелку Маклейна.
— Он съел все, Мэри, — повторял он то и дело, не веря собственным глазам. — Все до капли!
Дождавшись, пока за слугами закроется дверь, София задумчиво произнесла:
— Забавная парочка, не так ли? Никогда не знаешь, что они выкинут в следующую минуту.
— В самом деле. — Дугал снял крышку с первого блюда.
Там было жаркое, наполовину обугленное, точно головешка, с другого боку полусырое. Жаркое украшала пожухлая веточка петрушки. Как будто Мэри пыталась скрыть огрехи, прежде чем блюдо покинет пределы ее кухни.
За столом воцарилось молчание.
Положив крышку сбоку от блюда, Дугал решил проверить, что еще им принесли. В глубокой миске обнаружилось нечто зеленоватое, плавающее в маслянистой жидкости. В центре огромного блюда с отбитым краем покоился толстый ломоть свинины. Еще на столе стояла несъедобного вида репа, залитая водой, а также корзинка непропеченного хлеба.
Репа — это удачная находка, подумала София. Никто не любит репу.
Дугал взял кривой разделочный нож.
— Ну, моя дорогая? Какое мясо вы предпочтете? Горелое или сырое?
София вздохнула:
— Кухня в таком плачевном состоянии, что хорошей еды не приготовить. Не представляю, как Мэри удается стряпать хоть что-то.
Она взяла стоящую рядом с ней миску и протянула Дугалу:
— Может, репы?
— Конечно, я съем несколько штучек. — Он взял миску из рук Софии. — Как и вы.
— О, не думаю, что…
Щедрая порция репы шлепнулась ей на тарелку. Она пыталась возразить, но Дугал положил репы и себе — целую гору. Потом зловещим тоном заметил:
— Люблю репу!
София поежилась.
Невероятно! Ему удалось вложить в такое короткое и простое предложение некий скрытый смысл, и оно прозвучало как непристойность!
Дугал Маклейн — мастер словесности.
— Печально слышать — это я про кухню. Придется ею заняться. Полагаю, утром вы покажете мне дом?
Ее сердце екнуло.
— Конечно. Мы можем заняться осмотром дома сразу после завтрака.
Да, покажет она ему! Дождаться бы утра. Дугал снова взял в руки нож и спросил, указывая на жаркое:
— Так вам горелое? Или сырое?
— Благодарю вас. Лучше горелое.
— Превосходный выбор. Как раз к репе.
Подмигнув Софии, он с таким радостным оживлением принялся раскладывать по тарелкам угощение, что девушка невольно залюбовалась им, глядя из-под ресниц.
Притворяется? Наверняка такая ужасная еда ему в новинку. Однако с каким аппетитом он ест! Можно подумать, умирает с голоду.
А вдруг дело именно в этом? Сказал же он, что проголодался с дороги. К тому же они долго не могли сесть за стол из-за Рыжего. Так, пожалуй, любую бурду съешь.
Обед шел своим чередом. Дугал расспрашивал Софию о доме, об угодьях. Она отвечала с пренебрежительным смешком. Иногда, впрочем, приводила точные цифры — чтобы сделать рассказ убедительнее. Наконец гость положил вилку.
— Вы сыты? Да вы, кажется, и кусочка не съели!
— Я наелась хлеба с маслом, когда Мэри приносила поднос для Рыжего, — солгала она. — Боюсь, перебила аппетит. Но вы тоже съели не много.
— Я наелся супу. Куда ж еще.
Дугал встал и подошел к ней.
— Позвольте, — сказал он, отодвигая ее стул. Его руки коснулись ее плеч. Она замерла, гадая, чувствует ли он то же самое? Взглянула на Дугала — он стоял рядом. Слишком близко!
