– Измерим твою температуру, – сказала она, доставая из стола электронный термометр.
– Она выше обычного.
Ее янтарный взгляд встретил его.
– Из-за твоей руки.
– Нет, из-за твоих глаз.
Она моргнула, но потом встряхнулась.
– Сильно сомневаюсь в этом.
– Значит, ты недооцениваешь свою привлекательность.
Когда она покачала головой и надела пластиковый колпачок на серебряную палочку, Рив уловил ее запах.
Его клыки удлинились.
– Открой. – Она подняла термометр, ожидая. – Ну?
Рив посмотрел в ее изумительные, трехцветные глаза и разжал челюсти. Элена наклонилась, деловая, как всегда, только чтобы внезапно застыть. Когда она уставилась на его клыки, ее запах приобрел темные, эротичные нотки.
Триумф опалил его вены, и Рив прорычал:
– Займись мной.
Последовала длинная пауза, в течение которой они были связаны невидимыми нитями жара и томления. Но потом она сжала губы.
– Ни за что на свете, но я измерю твою температуру, потому что должна это сделать.
Она затолкала термометр в его рот, и ему пришлось стиснуть зубы, чтобы градусник не угодил в одну из миндалин.
Но это было нормально. Даже если он не мог получить Элену, он все же возбудил ее. И это – больше, чем он заслуживал.
Раздался сигнал, пауза, опять сигнал.
– Сто девять[35], – сказала она, отступив назад, затем сняла пластиковую упаковку и выбросила ее в корзину. – Хэйверс придет к тебе так скоро, как сможет.
Дверь захлопнулась за ней как жесткое «катись к дьяволу».
Черт, а она горяча.
Рив нахмурился, это сексуальное притяжение напомнило ему о том, о чем он не любил думать.
Точнее, о ком.
Его эрекция мгновенно обмякла, когда он осознал, что уже была ночь понедельника. И значит, завтра вторник. Первый вторник последнего месяца в этом году.
Симпат в нем затрепетал, несмотря на то, что каждый дюйм его кожи напрягся, будто его карманы ломились от пауков.
Завтрашней ночью состоится свидание с шантажисткой. Господи, как мог так быстро наступить следующий месяц? Казалось, Рив не успевает оглянуться, как снова наступает первый вторник месяца, и он едет на север штата, в ту проклятую богом хибару, для очередного заказного представления.
Сутенер превращается в шлюху.
Силовые игры, острые грани и животный секс были валютой встреч с его шантажисткой, основой их «любовной» жизни последние двадцать пять лет. Сплошная грязь, обман, зло и деградация, и Рив шел на это, снова и снова, чтобы держать свою тайну в секрете.
А также потому, что его темная сторона балдела от этого. Это была Любовь по-симпатски, единственное время, когда он мог быть тем, кем являлся, не сдерживаясь, обретая свой кусочек ужасной свободы. В конце концов, сколько бы он не накачивал себя лекарствами, притворяясь нормальным, он был в плену наследия покойного отца, злой крови в своих венах. Невозможно спорить с ДНК, и хотя он был полукровкой, пожиратель грехов доминировал в нем.
Так что, когда дело касалось достойной женщины, вроде Элены, его удел – находиться по ту сторону окна, жестко прижавшись к стеклу носом, жадно протягивая руки, но никогда не приближаясь даже на расстояние вытянутой руки. Так было справедливо по отношению к ней. В отличие от его шантажистки, Элена не заслужила того, что он подавал к столу.
Моральные правила, которым он научил себя, подсказывали, что так, по крайней мере, было правильно.
Ага. Ура! Давай, вперед!
Следующий раз он наколет себе нимб над головой.
Опустив взгляд на беспорядок, творившийся на левой руке, Рив с ужасающей ясностью увидел нагноения. Это не просто бактериальная инфекция от постоянного и умышленного использования нестерильных шприцов без предварительной обработки кожи спиртом. Это – медленное самоубийство, и будь он проклят, если покажет заражение врачу. Рив знал наверняка, что случится, если этот яд попадет в кровь, и надеялся, что инфекция поднимет задницу и захватит контроль.
Дверь резко распахнулась, и Рив поднял взгляд, готовый к танго с Хэйверсом… но это был не док. Медсестра Рива вернулась, и она не выглядела довольной.
Более того, она казалась вымотанной, будто он – очередная преграда на ее пути, и у нее не было никаких сил разбираться с тем дерьмом, что он перед ней откалывал.
– Я говорила с доктором, – сказала Элена. – Хэйверс уже заканчивает операцию, но это займет время. Он просил меня взять немного крови на…
– Прости, – выпалил Рив.
Рука Элены поднялась к воротнику ее униформы, сдвигая полы халата вместе.
– Что?
– Прости, что заигрывал с тобой. Тебе это не нужно, тем более с пациентом. Особенно в ночь, подобную этой.
Она нахмурилась.
– Я в порядке.
– Нет, не в порядке. И нет, я не читаю твои мысли. Ты просто выглядишь уставшей. – Внезапно, он понял, что она чувствовала. – Я бы хотел загладить вину.
– В этом нет необходимости…
– Пригласив на ужин.
Окей, он не собирался говорить этого. И судя по тому, что он только что хвалил себя за соблюдение дистанции, он тут же выставил себя лицемером.
Очевидно, следующей татуировкой станет «Осел».
Потому что он вел себя как полная задница.
После высказанного вслух приглашения, было совсем не удивительно, что Элена уставилась на него, как на сумасшедшего. В общем и целом, когда мужчина ведет себя таким образом, последнее, что захочет женщина – это провести с ним еще немного времени.
– Прости, но нет. – Она даже не добавила обязательное «Я никогда не встречаюсь с пациентами».
– Хорошо. Я понимаю.
Пока она готовила инструменты для взятия крови и натянула пару резиновых перчаток, Рив потянулся к пиджаку и достал визитку, спрятав ее в широкой ладони.
Она проворно справилась с процедурой и взяла кровь из здоровой руки, быстро наполнив алюминиевые пробирки. Хорошо, что они были сделаны не из стекла, и Хэйверс сам проводил анализ. Вампирская кровь была красной. Кровь симпата – голубой. Цвет его крови был чем-то средним, но у них с Хэйверсом заключена своего рода договоренность. Естественно, доктор не имел понятия, что происходило на самом деле, но только так Рив мог получить лечение, не скомпрометировав терапевта расы.
Закончив, Элена закрыла пробирки белыми пластиковыми пробками, сняла перчатки и пошла к двери с таким видом, будто от него плохо пахло.
– Подожди, – сказал он.
