– Крутой, – на понятном другу языке пояснила Далила. – Только я не поняла насколько.
Белоусов еще раз смерил взглядом сильно похудевшего, по-хозяйски развалившегося в кресле Кравчука, на его телохранителя, который, совершенно не обращая внимания на то, что творится в кабинете, не отрывал глаз от окна. Он обнял Далилу и прошептал ей на ухо:
– Они даже пистолет у меня не отобрали. Пулю в лоб Кравчуку, бобру этому в доспехах, и ходу отсюда. Денег хватит!
– И не пытайся, – тускло сказала Далила. – Тебе же хуже будет. А может, и мне. Сиди смирно, не рыпайся.
– Ладно. – Белоусов обиженно отстранился. И тут раздался громовой стук в дверь. Колотили словно бы кулаками, не жалея сил.
– Я ведь забыл дверь открыть, – идиотски улыбнулся тип в золотых доспехах и махнул рукой.
Двустворчатые двери широко распахнулись. За ними стояли четыре дюжих охранника, из которых Белоусов помнил одного – того, что сторожил подвал Патрикеева. В руках они держали автоматы и дубинки. Один был вооружен колдовским ружьем, таким же, как и то, из которого Олег Семенович прошлым летом пришил террориста, пробивавшегося к его машине.
– Как бы и нас эти твари не укокошили заодно! – прошептал Далиле смещенный директор.
– Вряд ли, – так же шепотом ответила Далила.
Белоусов ожидал чего угодно: стрельбы, драки, колдовских огней, которые он видел как-то на квартире у журналистки, куда его посылал Кравчук Но ничего подобного не произошло. Человек в доспехах просто резко взмахнул рукой, и охранники упали на пол. Будто бы все враз умерли.
Далила тихо ахнула, с ужасом и надеждой воззрившись на воина. Кравчук, при виде громил слегка побледневший, продолжил звонить по телефону как ни в чем не бывало. Оленька, сидевшая за своим столом в приемной в полной прострации, тихо заплакала. Слищком много потрясений обрушилось на нее сегодня.
Кравчук обратился к секретарше:
– Соедини меня с новым вице-президентом. Как там его фамилия, Патрикеев?
– Он не велит беспокоить его по телефону, – сквозь слезы прошептала Оленька.
– Я велю, – строго приказал Кравчук. – Не переживай. Ему недолго осталось здесь командовать.
Окна бывшего института физики горели в ночи яркими огнями. Еще бы – ссудная касса работала до восьми вечера. Сейчас было девять, и большинство контор уже закрылось, но в некоторых свет не выключали специально. Безопаснее, надежнее, да и дополнительная реклама корпорации. На стеклах разноцветными буквами было написано «Барс».
– Кажется, пора становиться невидимыми, – объявил Сергей, когда они вышли в безлюдный темный сквер перед институтом. – Ноу-хау, – подмигнул он испугавшемуся в очередной раз Молоканову.
– Только мое заклятие не должно входить в конфликт с заклинанием преображения Ульфиуса, – виновато сказал Брентон. – Нас не будет видно, но друг для друга мы будем такими, какие есть на самом деле. Нам ведь не нужна отдельная невидимость?
– Нет, – вздохнул Сергей.
– Ее было бы сложно поддерживать, – извиняющимся тоном добавил авенорец.
– Действуй, – нетерпеливо приказал Сергей – Пока главные ворота открыты.
На входе в институт, где размещался офис «Барса», сейчас сидели два охранника. Они не пускали внутрь посторонних, но уборщицы, запоздавшие сотрудники, сменяющиеся водители и охранники то и дело шныряли туда и обратно.
Брентон закрыл глаза, прошептал что-то, запел приятную мелодию, начал махать руками и перемещаться из стороны в сторону. Лунину, привыкшему к быстрой и чистой работе Ульфиуса, такое поведение выпускника академии показалось странным, у Молоканова же просто глаза на лоб полезли. Но удивление его возросло еще больше, когда Брентон решительно взмахнул руками. Кандидат в депутаты вдруг обнаружил, что у Сергея на поясе висит шпага или меч, а сам Брентон одет не по-человечески – в темную тогу, на поясе которой тоже висит короткий клинок.
– Ничему не удивляйся, – сказал Сергей – Маскировка.
Молоканов молча кивнул, недоумевая, как такая маскировка может кому-то помочь.
В сосредоточенном молчании они пошли к ярко освещенному подъезду. Двери были распахнуты настежь – на улице стояла весенняя теплынь, охранники курили. Все шло вроде бы нормально. Охранники даже не смотрели в сторону живописной троицы, подошедшей вплотную к дверям. Когда грабители уже торжествовали победу, светловолосый парень совершенно случайно посмотрел вниз, на ноги Молоканова и уронил окурок. Он тусклой звездочкой упал на только что вымытый мраморный пол института.
– С чем у тебя сигареты? – спросил белобрысый товарища. Тот, крепкий мужичок лет сорока, даже не понял:
– Ты чо? Я же не Витя Косой, который без дури дня не может. Обычные сигареты…
– А это что? – прошептал парень, не сводя глаз с ног Молоканова и указывая на них пальцем.
Виктору стало очень не по себе, а Брентон ударил себя по лбу и усиленно зашептал непонятные слова, сопровождая их мощными телодвижениями.
– Не пойму, – старший охранник подслеповато вглядывался туда, куда указывал его напарник. – Собака, что ли…
– Сам ты собака! – возмутился молодой.
– Что? – грозно переспросил старший. – Ты базар-то фильтруй! Ни хрена там нет!
Молодой протер глаза и сказал:
– И правда нет… Сумка по воздуху плыла. «Адидас», не какая-нибудь фигня…
– Ты, Толик, завязывай ночами дежурить, – с тревогой предложил старший. – А то когда-нибудь перестреляешь нас всех на хрен. Не высыпаешься ведь совсем. Какая еще сумка?
– Ты же сам что-то видел! – настаивал Толик.
– Ну, тень проплыла. Мало ли что. И правда, может, собака пробежала.
– Нет, не собака, – уверенно заявил молодой, удерживаясь от более колкой реплики. – Что-то здесь нечисто.
– Язык придержи, – уже тихо посоветовал младшему напарник. – Много здесь что нечисто. Но начальство не любит, когда об этом болтают…
Троица грабителей тем временем на цыпочках пробралась мимо автоматчиков и начала подъем по лестнице.
– Я сумку забыл заклятием невидимости прикрыть, – пояснил Брентон. – Сумка – не одежда и не часть нашего тела. Промашка вышла. Но теперь все нормально.
Сергей улыбнулся, а Молоканов продолжал оставаться в глубочайшем недоумении.
Мимо натирающих полы уборщиц, щебечущих кассирш и слишком деловых менеджеров злоумышленники поднялись на четвертый этаж. Стальная дверь ссудной кассы была уже заперта.
– Откроешь? – деловито спросил Лунин.
– Надо подумать, – ответил Брентон. Он подошел к двери, прильнул к ней ухом, понюхал замочную скважину, обстучал дверь в нескольких местах.
– Похоже, магией она не прикрыта, – удивленно сообщил авенорец. – Может, внутри ничего и нет?
