спиной и с озадаченным видом осматривал себя.
— Какого…? — его взгляд замер на пустоте вместо правой кисти. — А руку, значит, нет? Обойдусь?
Къярт не собирался сдерживать силу, и удар в челюсть сбил Райза с ног.
— Къярт! — Кара попыталась его образумить.
— Переживет, — обрубил он и надвинулся на потирающего лицо напарника.
— Заслужил, признаю, я заслужил, — тот, обороняясь, поднял руку. — Но согласись, неплохо вышло, а?
— Поднимайся, — прорычал Къярт.
— Мне и тут хорошо, не пойду.
— Я сказал тебе встать.
— Вот ведь раскомандовался.
Райз неспешно поднялся, старательно отряхнулся от песка. Уголки его рта подрагивали, силясь сдержать торжествующую улыбку, и Къярту нестерпимо захотелось ударить его вновь.
— Да погоди ты, стой, дай мне хоть объясниться! — Райз позволил себе отступить назад — совсем немного, так, чтобы в случае сильной нужды, до него можно было дотянуться.
Убеждая себя в том, что нужда не так уж и сильна, и он еще способен немного потерпеть, Къярт прорычал:
— Попытайся.
Судя по всему, Райз ожидал от него большей сговорчивости, и едва ли не с обидой в голосе заговорил:
— Ладно тебе беситься, по-твоему, я получал удовольствие от процесса? Ты правда считаешь, что я горжусь тем, как обошелся с тобой? С Карой? — он бросил в ее сторону взгляд, короткий, словно бы страшащийся задержаться на ней чуть подольше и увидеть лишнее. — Думаешь, что не был сам себе противен? Клятый Химера, он…, — Райз едко хмыкнул, покачал головой, выигривая для себя лишние мгновения, когда он не смотрел в глаза Къярта. — Я говорил с ним, по-настоящему говорил, тогда, когда рыцари позволили мне вернуться к вам. Этот…, — Къярт по губам прочел так и рвавшееся наружу, но оставленное при себе, стоило Райзу украдкой посмотреть на Кару, определение «гад». — Этот Химера, это он все спланировал — от начала и до конца.
— Он уже сказал это мне, — процедил Къярт.
— Даже так? — удивление Райза не было поддельным. Не была поддельной и подернувшая его губы невеселая улыбка, и ссутуленные плечи. — Тогда ты знаешь, что выбор у меня был невелик: отдать тебя Пастырю или действовать по плану Химеры. Дерьмовый у него был план, не спорю, но он заверил меня, что вы с Карой будете в безопасности. Для меня этого было достаточно. Конечно, используй я Кальдеора в качестве средства побега от Орды и всей этой истории в целом, и вы тоже уцелели бы, но признай, после такого вы точно были бы обо мне не самого высокого мнения.
— С каких пор тебя волнует чужое мнение?
— Это ты уж сам как-то догадайся.
Райз отыграл безупречно: ни единый мускул на его лице не выдал его желания посмотреть в сторону застывшей в стороне и решившей не вмешиваться Кары. Къярт не стал выдавать его — из чувства сострадания или потому что позволил себе мысль, что дело было не только в ней?
Перекладывая мысли с места на место, Къярт буравил Райза мрачным взглядом. Он все еще злился, и чем дальше, тем, казалось, больше, когда следовало бы выдохнуть и поблагодарить проведение за благополучный исход. Почему он злился? Боялся, что то, что не случилось сейчас, однажды произойдет? И что он будет так же бессилен это предотвратить, и только и сможет, что принять последствия? Но как он должен с этим смириться?
— Ну не смотри ты на меня так грозно, а? — Райз почти взмолился. — Что мне еще сделать, как извиниться? Проклятье, а я ведь утешал себя, что пускай сгину, но хоть не придется жить у тебя в немилости.
Загривок неприятно похолодел, и таким же холодом отозвался живот. Какого черта…
— Объяснись, — потребовал Къярт.
Райз замешкался.
— Ты же сказал, что Химера все тебе рассказал.
Къярт едва сдержался, чтобы не повысить голос:
— Он сказал только то, что все случилось согласно его плана.
— Горе мне, — Райз сокрушенно повесил голову, глухо рассмеялся и, только собравшись с храбростью, заговорил: — Все дело в том, что единственным способом обойти щиты братьев Шаа было использовать дух твоей ненависти. Его особенность в том, что, проявляясь, он бьет не только по цели, но и по проявляющему. Я не знаю, что произошло, и не знаю, почему все еще жив. И если ты найдешь в себе силы и дальше терпеть мое присутствие, я смею выразить надежду, что мы больше не будем встревать в неприятности, который потребуют от меня пожертвовать телом и душой.
Райз попытался облечь последние слова в шутку, но Къярту было совсем не до смеха. Едва у него появилась возможность объяснить поступок Райза иначе, чем как безрассудную жертву, и Къярт с радостью за нее ухватился. И сейчас ему хотелось растянуть то скоротечное время, когда он будет обманывать себя и утешать себя мыслью, что неверно истолковал случившееся с рыцарями и Пастырем. Узнать, что он изначально понял все верно, было равносильно заново пережить тот чертов момент.
В кои-то веки раз за разом виснущее между ними молчание гнело не Къярта, и Райз, не выдержав, снова его нарушил:
— Я все сказал, больше у меня нет оправданий. Дальше делай, что хочешь: хочешь ударить — ударь; хочешь избавиться от моей печати — я все пойму.
Желание избить напарника поддавалось контролю вплоть до того момента, пока тот не начал нести чушь про печать. Терпение лопнуло, и Къярт замахнулся, чтобы ударить. Приготовившись смиренно терпеть побои, Райз прищурил один глаз.
Разжав кулак, Къярт сдавил его в объятиях.
Сволочь. Какая же все-таки сволочь.
— Ладно тебе, — Райз обнял его в ответ и похлопал по спине культей. — Я же говорил, что мы со всем разберемся.
— Заткнись. Я тебя не простил.
— И где ты столько стыда берешь, чтобы так неумело врать?
Райз кашлянул, когда в его спину впечатался кулак.
— Заткнись.
Эпилог
Несколько недель спустя
— Райз! Живо сюда!
Поместье Фелиса вздрогнуло от недовольного голоса Ашши. Ничего хорошего вообще не стоило ждать, когда девушка произносила его имя. Она с чего-то вбила себе в голову, что именно он разгромил библиотеку — хотя видеть этого не могла, да и Къярт обещал не выдавать его. С самого их возвращения не было ни разу, чтобы она посмотрела на него как-либо, кроме как с едва сдерживаемым негодованием.
На пороге дома стоял порученец. Или его следовало называть бывшим? Бывшим, почему-то все еще живым порученцем?
— Есхария, — Райз расплылся в улыбке, на ходу вытирая испачканные в земле руки о висящую на плече рубашку. — Разве ты не должен был сдохнуть в Афраксе?
Он остановился в
