текста обращает на себя внимание художественно-выразительное изображение похвальбы Ставра. В позднейших живых записях аналогичная по содержанию похвальба встречается, но не часто (в наиболее близкой форме см.: Миллер, № 88; Астахова, II, № 166; Соколов—Чичеров, № 135; Ончуков, № 23), обычно же Ставр похваляется лишь своей молодой женой, которая всех «с ума сведет». Другая характерная деталь первой части — включение роли «лихих оговорщиков»: князь не сам слышит похвальбу Ставра, а ему передают о ней в ложном освещении. Этот социальный мотив «лихого оговора», столь обычный в былинах об Илье Муромце, в былинах о Ставре встречается очень редко (см.: Миллер, № 88 и Ончуков, № 23, где оговорщиками оказываются по традиции «бояра толстобрюхие»), тем более интересно и важно отметить появление этого мотива уже в обработках XVII — начала XVIII века.
Текст относится к той группе обработок данного сюжета, в которых жена Ставра приезжает в Киев под видом «грозного посла» и где отсутствует сватовство к племяннице князя Владимира (см.: Миллер. Очерки, I, стр. 265—269). В соответствии с этим, в тексте, как и в устных вариантах этой группы, не упоминается племянница князя, а сомнение в личности посла высказывает княгиня Апраксия, которая и в других былинах нередко выручает князя Владимира, когда Киеву угрожает военная опасность; попытка же разоблачить мнимого посла выражается в испытании его физической силы и военного искусства. Об этом испытании рассказано в тексте более кратко, чем обычно: изображена только кулачная борьба, нет соревнования в стрельбе из лука.
Особенностью текста является его выдержанный стихотворный склад. Почти весь текст ясно и определенно членится на стихи. Элементы разрушения стиха и переход к прозаическим фразовым конструкциям встречаются только в нескольких случаях. Например: «Я де в Киеве граде болши великаго князя Владимира и богатея» (строки 27—28); «...что де „я в Киеве богатее князя Владимира“» (строки 32—33); «...и туть велел белы шатры белобелчетыя розставити» (строки 64—65); «...вели, государь, меня потешить: даи мне игреца, кои бы горазд в гусли играть и проводил бы меня на посолскои двор» (строки 115—117). Но и в этих случаях чувствуется тенденция сохранить ритм путем дактилических окончаний фраз.
Былинная лексика, фразеология и характерные для эпического стиля повторения одних и тех же формулировок сохранены в тексте полностью. Одним словом, перед нами, как и в записях былин об Иване Годиновиче и об Алеше Поповиче (№№ 42, 26), — подлинная былина с отдельными лишь прозаизмами.
45. [Ставр Годинович]. Отрывок печатается по фотокопии с рукописного столбца А. А. Пазухина, найденного в одном из архивов Симбирской губернии. Середина XVII века. Фотокопия хранится в БАН, 45. 2. 5. Местонахождение столбца неизвестно, копия сделана хорошо, четко и дает полное представление о рукописи. Отрывок впервые опубликован по рукописи А. И. Соболевским (Известия ОРЯС, т. XVI, кн. 1, СПб., 1911, отд. I, стр. 1—4). Рукопись описана и изучена: там же, стр. 1. Текст изучался и упоминался: Соколов, «Этнография», 1926, № 1—2, стр. 101; Евгеньева, стр. 178—188; Евгеньева. Язык былин, стр. 174—175; Русск. нар. поэтич. творчество, I, стр. 128, 417—418, 423—428.
Столбец, очевидно, был свернут в трубочку, так как на фотокопии не видно линий от складываний, но есть следы склейки листов. Писан он скорописью XVII века. Писец ж, ш и щ часто обозначает одной буквой щ, но он знает и ш и ж; ъ и ь написаны одинаково знаком, похожим на ь. Этот знак на конце и в середине слова обозначен как ь. Надстрочные буквы внесены в строку тоже с ь в случае, если в строке они обычно с указанным знаком. Но считать все эти случаи признаком мягкого произношения писца нельзя, знак мог быть поставлен на месте ъ. При издании ш и щ поставлены согласно современному произношению. Начало утрачено, обрыв или порча от истлевания бумаги видны на фотокопии. На отдельном листке сфотографирована часть столбца, где другим, новым почерком, написано: «Сказка древняя о Владимире Киевском и Василье Иваныче». По мнению А. С. Соболевского, текст писан с готового оригинала, а не записан с голоса; писан в области смешения акающих и окающих говоров, вероятно, в Поволжье, очень небрежно (А. И. Соболевский, ук. соч., стр. 1). Текст является копией: писец не разобрал ряда слов или они были искажены в оригинале, есть также повторения частей слов: см., например, примечание 3. В одном месте писец или его предшественник перескочил через несколько строк: «Что взговорит кнегиня Еупраксея королевишна: „Государь ты“. Князь Владимер киевьскои задумался» (строки 30—31). Здесь явно выпущены слова Евпраксии. О том, что текст является копией, говорил и Б. М. Соколов («Этнография», 1926, № 1—2, стр. 101).
1 В фотокопии «руку».
2 Писец пропустил несколько строк.
3 В фотокопии «востро стро попье».
———
Текст представляет пересказ былины о Ставре, начиная с высказывания княгиней Евпраксией подозрения в том, что прибывший «грозный посол» — переодетая жена Ставра Василиса Микулишна. Таким образом, в тексте отсутствует вся первая начальная часть былины: похвальба на пиру Ставра Годиновича, заточение его князем Владимиром, отправка Ставром к жене гонца с этой вестью, поездка Василисы Микулишны под видом грозного посла от вражеского короля в Киев, встреча ею по дороге гонца князя Владимира, посланного в Чернигов описать и захватить имущество Ставра (см. текст № 44 наст. изд.; Кирша Данилов, № 15; Миллер, № 88 и другие полные тексты былин о Ставре).
Публикуемый текст принадлежит к той же группе обработок данного сюжета, что и № 44 (см. комментарии к нему). А. И. Соболевский, сопоставив оба текста, пришел к выводу, что в основе их лежит одна и та же запись. А. П. Евгеньева на основании проведенного анализа языка и стиля текстов отвергает это утверждение: «Три старых текста былины о Ставре Годиновиче, — говорит она (третий — из сборника Кирши Данилова), — совершенно самостоятельны и независимы друг от друга» (Евгеньева, Язык былин, стр. 174). Хотя в публикуемых в данном издании текстах действительно наблюдаются значительные расхождения как в языке и стиле, так и в композиции отдельных эпизодов, все же встречаются такие текстуальные совпадения, которые могут быть обусловлены только генетической связью текстов. Таковы, например, следующие места:
Список XVII века (№ 45)
«Какь бы мне не опозоритца, а мошно про то поизведати».
Список начала XVIII века (№ 44)
«Мошно то нам розведати, лише бы не опозоритца».
Список XVII века (№ 45)
«Ои еси ты, грозень посол, молод Василие Ивановичь! Есть ли с тобою борцы умеющия, чтобы с моими пети борцами поборолися, а наз бы сь тобою потешили?»
Список начала XVIII века (№ 44)
«Ои еси ты, грозен посол, млад Василеи Ивановичь! Есьт ли теперво с тобою умеющия борцы, с
