в такой ситуации окажется. Ладно. Скажи, как она сейчас?
– Да как вам сказать, милорд… Она зла и жаждет мести. Я с трудом уговорил её не устраивать самосуд, пользуясь вашим бессознательным состоянием, а дождаться брата. Ей хотелось немедленно лишить вас мужского достоинства. Подействовал лишь довод, что в бессознательном состоянии Вы ни раскаяния, ни страха не испытаете, а хозяин может вас заставить сначала испытать их и лишь потом воздать по заслугам.
– Считаешь, Алехандро может пойти на такое?
– Это абсолютно не моё дело, милорд, как хозяин будет разбираться с вами. Моё дело было по возможности защитить его сестру и не дать ей искалечить вас. В дополнение могу лишь сказать, что хозяин очень любит сестру, и она не знает ни в чём отказа, поэтому сомнительно, что он закроет глаза на ваш поступок, если она начнёт ему претензии предъявлять. Поэтому я бы на вашем месте, до его приезда, постарался сделать так, чтобы миледи Амелия вас простила.
– Думаешь, это возможно?
– Хозяйка хоть и непростой характер имеет, но в отличие от хозяина отходчива, и искреннее раскаяние не оставляет её равнодушной. На моей памяти, она ни разу не наказала тех, кто так себя вёл.
– Тогда, наверное, действительно стоит к ней сходить и извиниться… Вот дернул же дьявол на такое решиться. И не пил вроде, – Диего досадливо поморщился, осознание возможных грядущих проблем в связи с его поступком не радовало. Вдруг Алехандро действительно не удовлетворится его извинениями и обязательством жениться на сестре.
– Только не сейчас, милорд. Завтра с утра, не раньше. Сейчас Вы лишь усугубите своё положение. Хозяйке нужно время, чтобы отойти. Сейчас она злобная до жути. Поэтому давайте я помогу вам одеться, провожу вас в комнаты, принесу что-нибудь выпить, и Вы поспите. А вот завтра утром Вы поговорите с ней и извинитесь. Надеюсь, она вас простит, и всё разрешится наилучшим образом.
***
Всю ночь Диего пил, пытаясь алкоголем забить терзающие душу сомнения по поводу возможной реакции друга на изнасилование его сумасшедшей сестры. Под утро он забылся тяжёлым сном и проснулся лишь ближе к обеду.
Голова гудела и была невообразимо тяжёлой. Однако после отвара каких-то трав, принесённого дворецким, ему полегчало, и он, одевшись, поспешил в злополучный кабинет, где как ему сказали, уединилась хозяйка замка.
Постучав и получив разрешение войти, он вошёл и, закрывая за собой дверь, с удивлением заметил, что сломанную щеколду успели уже заменить, и теперь она сверкая новеньким блеском явно диссонирует с потемневшей бронзой дверных ручек.
Сестра Алехандро сидела в кресле у окна и читала книгу, при его появлении она отложила книгу и, окинув его мрачным взглядом, с усмешкой поинтересовалась:
– Что вы хотите, милорд? Повторить вчерашнее нападение на меня?
– Нет, что вы, миледи, я, напротив, пришёл извиниться и сказать, что очень раскаиваюсь в своём опрометчивом и необдуманном поступке, – поспешил её заверить Диего, при этом с удивлением почувствовав, как при звуке её голоса и от одного её вида его охватывает нереальное возбуждение.
– Действительно раскаиваетесь? – она поднялась с кресла и шагнула ему навстречу.
При её приближении возбуждение Диего усилилось настолько, что вздыбившийся от напряжения член стал неприлично заметен, и он, прижав к нему руки, смущённо потупился, сбивчиво выдохнув:
– Понимаете, миледи, я даже не знаю, что на меня вчера нашло, что я так повёл себя с вами без вашего на то согласия. Сейчас я хотел бы уверить вас, что моё поведение это не попытка обесчестить вас, а исключительно свидетельство о намерении просить вашей руки у Алехандро. Я хочу, чтобы вы стали моей супругой, и вчерашний инцидент показатель моего к вам безудержного влечения. Мне вот даже сейчас, один ваш вид, он лишает меня всякого здравомыслия, миледи. Я готов хоть сейчас ехать к Алехандро просить вашей руки.
– С чего вы решили, что я хочу стать вашей супругой, граф?
– У меня большие владения, я богат, молод, и вроде как не дурён собой. Почему бы вам и не стать ею?
– Я недееспособна, и брат ни за что не даст разрешения на мой брак. Тогда он лишится моих земель и денег, доставшихся мне от мужа. Так что нет, даже не рассчитывайте на это. Алехандро не такой дурак.
– Я отдам ему в управление всё, чем владею, и ваше забирать не стану.
– Милорд, вы в своём уме? Зачем вам это?
– Вы лишили меня рассудка, миледи. Я хочу обладать вами и за ценой не постою.
– Значит, так, милый юноша. Мною обладать невозможно по определению. Я скорее сдохну, чем ещё раз позволю хоть что-то сделать против моей воли. А попробуешь, – она шагнула вплотную к нему и, властно наложив свою руку на его, которыми он старательно прикрывал своё мужское достоинство, возбуждённо вздымающееся сквозь обтягивающие штаны, перехватила его явно растерянный взгляд, – я лишу тебя вот этого милого органа, который мешает тебе трезво мыслить. Меня можно удовлетворять лишь так, как я хочу! Ясно?
От столь бесцеремонного обращения Диего вначале озадаченно замер, а потом неожиданно для себя почувствовал прилив необычайного удовольствия и медленным движением отвёл свои руки из-под её руки, давая ей возможность ощутить под ладонью свою напряжённую плоть и, всматриваясь ей в глаза, тихо выдохнул:
– Амелия, мне очень бы хотелось доставить тебе удовольствие не против твоей воли и так, как хочешь ты. Ты позволишь?
– Это будет непросто для тебя, тебе придётся делать не то, что хочется тебе, а то, что хочется мне. Ты готов так ограничить себя?
Её пальцы столь сильно сжали его возбуждённую плоть, что он непроизвольно застонал, однако это болезненное ощущение настолько усилило прилив возбуждения, что Диего, не делая попыток освободиться от её захвата и не касаясь её руками, лишь согласно кивнул, хрипло выдохнув: «Да». Он сам не понимал, почему так покорно соглашается на её условия. С одной стороны, ему хотелось загладить вину за вчерашнее, а с другой, на него нахлынуло чувство некой заторможенность и удовольствия от покорного принятия и непротивления её воле и одновременно острого интереса, что будет дальше.
А сестра Алехандро тем временем, удовлетворённо кивнув, разжала руку и, отступив на шаг, безапелляционным тоном приказала: «Раздевайся!»
Он не стал спорить, молча снял одежду и, сложив её на ближайший стул, замер перед ней, с интересом ожидая, что последует дальше.
Она тем временем открыла шкаф, достала оттуда кусок прочной верёвки и, подойдя к нему сзади, плотно связала руки за спиной.
– Зачем? – не делая попыток помешать ей, вполголоса осведомился Диего,
