Если бы я не подняла голову, то лист с письмом скорей мог разложиться в моих руках из-за слёз или его можно было выжимать, как полотенце после стирки. Солнце лупило даже в закрытые глаза с такой силой, что я не могла не поморщиться, но в какой-то момент я словно почувствовала присутствие Алана рядом, будто он и есть моё солнце, которое теперь может согревать меня в такие морозные дни. Как же хочется оказаться не на лавочке среди могил, а на лекции, где он сторонится профессора, посягающего на его задницу, или обнимает меня, чтобы этот же профессор отстал от него, приняв нас за пару влюблённых. Собрав остатки последних сил, которые, как, оказалось, ещё остались в моих раздробленных костях, я опустила голову, втянула морозный воздух и открыла глаза. Я ошибалась, когда думала, что этот день худший. Вовсе нет. Оказывается, бывает ещё хуже, потому что три пары глаз в виде отца, матери и Арчера смотрели на меня через несколько могил.
Глава 34
Эта свора всего отвратительно, омерзительного, адского – тащится за мной, пока я еле волочу себя к выходу с кладбища. Под ногами хрустит снег, и его я слышу, но не пламенные речи моего папаши Сатаны, который вторит так, словно это его дебют на сцене. Кому нужны его гнилые словечки? Не мне. Конечно, с моей стороны приплетать к ним Арчера не лучшая идея, но, судя по тому, что он находится в компании моих родителей – даёт полное право.
Хрум. Хрум. Хрум.
Я должна держаться хотя бы до выхода, кладбище не самое лучшее место посылать отца к чёрту, хотя, надежда на то, что его тут же засосёт в землю по моей просьбе – греет душу. Плюсом ко всему я благодарю небесам за то, что Диего оставил меня одну по моей же просьбе, и сейчас его не видят родители. Конечно, Арчер мог трепануть, но в таком случае я протяну его язык и отрежу ширинкой джинс. Когда в сознание начинают проникать слова отца о том, что Алан – сосунок, мои ноги застывают на месте, а глаза закрываются на секунду, и распахиваются уже с огненной ненавистью, желающей развеять прах отца прямо над могилами.
– Ты, – шиплю я, резко развернувшись и ткнув в его грудь пальцем с такой силой, что чуть ли не ломаю в нём грудные кости, – знал его с детства, но не мог приехать попрощаться, ты будешь гореть за это в аду.
– Твой дружок откинулся не совсем вовремя, у меня были дела поважнее, – насмехается отец.
– Надеюсь, загробный мир существует, и тебя слышат, – цежу я, – твоим мучителем будет лично Аластар, заживо сдирающий с тебя дешёвую шкуру.
– Убери свои пальчики, Грейси, – нарочито устало, цокает он, – я бы не был на твоём месте так уверен, козыри у меня.
– Дешёвый фарс, – выплевываю я и, развернувшись, продолжаю движение, но не долго.
Мужская ладонь аккуратно сковывает моё запястье, останавливая на ходу, но она явно не принадлежит отцу, который никогда не нуждался в нежностях. Арчер. Голубые глаза смотрят на меня с… беспокойством? Он смеётся надо мной? Смотря за его спину, я вижу родителей в паре футов от нас.
– Ты не понял ничего с первого раза? – шиплю я, переводя взгляд на него.
– Грейс, послушай, это ради твоего же блага, ты должна пойти с ними, – с толикой настойчивости и нежности, его голос звучит почти убедительно, но нутро чует, что это ловушка.
– Возвращайся в Лондон вместе с моими золотыми родителями и больше никогда не возвращайся, – фыркаю я, вырывая руку.
– Грейс, ты не понимаешь! – продолжает настаивать он тем же тоном.
Сделав вид, словно ищу что-то в пальто, я вытаскиваю руку и размахиваю перед лицом бывшего средним пальцем с улыбкой на губах. Пусть катятся прямо в ад, я лично помогу доставить каждого члена этой сраной группировки туда.
– Теперь понятно?
Вздыхая, он качает головой. На какой-то момент мне даже кажется, что я улавливаю панику и страх в его небесных глазах, но я больше не так наивна, меня не проведёшь. Я не та Грейси, которую отправили в Америку. Я скорей откручу себе голову, чем пойду за ними. Следом мой посыл получают родители.
– Кажется, моя дочурка плохо понимает по-хорошему, – притворно спокойно улыбается отец, когда мимо проходят люди, оставляя нас одних.
Когда он делает шаг в нашу сторону, я инстинктивно делаю два назад и, замечая это, Арчер хмурится. Ещё бы, ведь он не знает ни о чём, что происходило со мной в нашем идеальном замке.
– Ты сядешь в эту машину, Грейси, потому что на кону жизнь твоего дворняги, – оголяя белоснежную улыбку, вторит он.
Проглотив ком ужаса, я стараюсь сделать равнодушный вид, но, кажется, дрожь в коленях выдаёт меня. Арчер не мог им сказать. Не может быть. Они не могут знать о Диего.
– А что, в кампусе разрешили заводить животных? – язвлю я, возводя барьер непонимания и защиты.
– Оказывает да, твой дедуля разве тебе не сообщил?
Ему известно о том, что я всё узнала о бабушке с дедушкой? Видимо да, судя на надменной роже отца, словно он выиграл пару мировых воин.
– Да-да, Грейси, я всегда на шаг впереди, а тут, получается, что сразу на три шага.
– Что ты несёшь?
– Я позволил, чтобы ты узнала о них, скажи спасибо. О, да, может, поговорим о твоём наказанном дружке? Как думаешь, ему нравится на свободе?
Парализованная, я чувствую, как по спине сбегают капли пота, смешиваясь с холодом ужаса и страха. На этот раз стена падает к ногам, крушась на мелкие ошмётки.
– А теперь садись в машину, и мы поболтаем.
Со своими словами, отец и мама направляются к своему такому же идеально пафосному и вычурному внедорожнику, а моё сердце медленно перестаёт подавать сигналы кровотоку.
– Я говорил тебе, Грейс, – тихо говорит Арчер, в которого я тут же стреляю ядовитым взглядом, – я хочу поддержать тебя. Я говорил, что буду рядом, и я рядом. Но сейчас лучше послушать его.
Не знаю почему, но на этот раз я верю его словам, окунаясь в прошлое.
«– Ты же знаешь, что я всегда защищу тебя? – шепчет он у моей шеи, после чего отстраняется и смотрит в глаза, – ведь так?
Автоматически голова согласно кивает, а Арчер одаряет меня зачаровывающей улыбкой, которая заставляет бабочек порхать высоко над животом.
– Я обещаю всегда быть рядом, чтобы бы ни было, Грейс. Кем бы мы ни были друг другу…
– Ты хочешь расстаться? – в ужасе шепчу я, распахнув глаза.
– Нет, глупышка, – улыбается он, – я хочу, чтобы ты знала это.
