Она схватилась за голову.
— Нет! Не может быть! Они соединили Ключ! — Ее лицо исказила ярость. Хан'тирелл исподлобья взглянул на нее, один уголок перекошенного от боли рта пошел вверх. Она уловила его мысль и, в бешенстве схватив плетку, снова захлестала его по сине-багровой спине.
— Если они возродят Лодестар, клянусь, кое-кто поплатится за это, — прошипела она. — Как поплатишься ты, Хан'тирелл, за то, что упустил моего сына. Как поплатится мой сын и его сладкоречивая женушка. Как поплатятся Мак-Кьюинны. Нельзя тронуть Чертополох и не уколоться!
Глубоко в сердце лесов Рионнагана Айен и Дуглас остановились на полпути, изумленно переглянувшись. Воздух, казалось, резонировал, точно где-то ударили в гигантский гонг, и они почувствовали, как у них под ногами загудела земля. Вокруг них пел холодный ветер.
— Что это за музыка? — воскликнул Дайд.
Лицо Энит загорелось торжеством.
— Ключ! Слава Эйя, они соединили Ключ! Должно быть, мы где-то недалеко от линии Силы, если слышим его песнь так отчетливо. Ох, это воистину великолепно — скоро Лодестар возродится, и тогда страна станет свободной. Мы все будем свободны!
Дайд схватил Лиланте за талию и закружил в вальсе, радостно крича. Изрытое оспой лицо Гвилима озарила улыбка, совершенно его преобразив. Ребятишки весело запрыгали, смеясь и хлопая в ладоши, хотя и не понимали, чем вызвано такое оживление взрослых.
— Там, где силе нет пути, где напором не пройти, я дотронусь кулачком, справлюсь лишь одним щелчком, — приплясывая, запел клюрикон.
— Как жаль, что мы не можем идти быстрее! — воскликнул Дайд. — Хозяин там штурмует дворец, а я не могу сражаться рядом с ним. Они соединили Ключ, значит, до спасения Лодестара осталось совсем недолго.
Возбужденные разговоры не утихали, а клюрикон от радости принялся кувыркаться. Внезапно раздался крик Энит, а ее покрытые сеточкой синих вен искривленные руки прижались к груди.
— Нет! — простонала она. — Мегэн!
Из сада донесся трубный звук, и их всех окатила волна Силы. Мегэн обернулась, и ее лицо мгновенно просветлело.
— Они справились! Лахлан, у них все получилось! Ключ снова цел!
Все сбились в кучу, радостно смеясь. Внезапно Гита предостерегающе пискнул. Обернувшись, Мегэн увидела, как Майя бросилась на нее с острым осколком зеркала, зажатым в руке, как кинжал. Прежде чем ведьма успела предпринять что-либо большее, чем отступить назад, Майя взмахнула своим стеклянным кинжалом, вонзив его в грудь Мегэн. Старая ведьма упала на руки Лахлана, и вокруг серебристого стекла начала пузыриться кровь. Майя с горьким торжеством рассмеялась, схватив с пола брошенный Лахланом плащ-невидимку. Дункан бросился вперед, просвистел меч — но она уже исчезла, и меч бесполезно воткнулся в пол.
Изабо и Изолт прильнули друг к другу, восторженно переживая свой успех, когда Изабо внезапно пошатнулась, прижав руку к груди. Изолт тоже почувствовала удар, хотя и без такой боли, как Изабо.
— Мегэн! — побелевшими губами прошептала ее сестра.
Они в ужасе смотрели друг на друга, их мысли были во дворце. Изабо немедленно помчалась бы туда, если бы Изолт не поймала ее за руку и не удержала на месте.
— Никогда нельзя выходить из магического круга — вокруг нас защитный конус! Подожди! Мы должны закончить обряд.
Бледные и дрожащие, они разомкнули магический круг и затоптали его вместе с золой от костра в грязный снег. Изабо сунула Ключ в карман, не обратив внимания на повелительную руку Изолт, и они помчались во дворец так быстро, как только могли после двенадцати часов непрерывных действий. По аллее, ощупывая дорогу палкой, шел слепой провидец, которого вел маленький светловолосый мальчик. Изабо и Изолт побежали ему навстречу.
— Йорг, что-то случилось с Мегэн! — закричала Изабо.
— Я почувствовал это. Мы здесь, чтобы попробовать помочь. Она все еще жива, а пока жив человек, жива и надежда.
Шаги колдуна были слишком медленными, и близнецы побежали вперед. Они добрались до дворца, и держась за бок, чтобы унять колющую боль, понеслись по лестнице к королевским покоям. Хрипло дыша, они влетели в комнату Майи и увидели Мегэн, лежащую навзничь на руках у Лахлана. Губы у нее посерели, по платью струилась алая кровь. Гита тоненько плакал, прильнув к ее шее, его шерстка была мокрой от ее крови.
Лахлан был вне себя от горя. Изолт пришлось помахать рукой у него перед глазами, чтобы заставить его отпустить Мегэн и дать Изабо осмотреть рану. Упав на колени рядом с ней, Изабо разрезала окровавленное платье и принялась ощупывать кожу вокруг треугольного осколка. Из раны толчками вытекала алая кровь.
— Это артериальная кровь, — сказала Изабо. — Я вряд ли смогу спасти ее. — У нее перехватило горло, а слезы оставляли на перемазанном лице грязные дорожки.
— Изабо, послушай меня, — прошептала Мегэн. — Если моей нити настало время быть перерезанной, ты никак не сможешь остановить Гэррод. Ты должна спасти Лодестар. Позаботься об этом ради меня, Изабо, и позаботься о Лахлане с Изолт. Они — единственная надежда Эйлианана. Вы должны войти в лабиринт на закате. Он сделан так, чтобы обмануть тех, кто входит в него, не зная секрета, я показала бы вам дорогу, но теперь не смогу. Прочитай Книгу Теней, Изабо. Ты единственная, кому это под силу. Я верю в тебя, Изабо, не подведи меня.
Старая ведьма потеряла сознание. Изабо не осмеливалась вытащить осколок, и не имея под рукой ничего из своих трав и зелий, могла лишь, зажимая рану рукой, попытаться замедлить кровотечение. Вошел Йорг, его лицо было мокро от слез, мальчик шагал впереди него. Как только Томас увидел колдунью, лежащую с закрытыми глазами, он сорвал с рук черные перчатки. В тот же миг Изабо почувствовала Силу, сосредоточенную в его руках, и вскрикнула. Она слышала рассказы о мальчике с исцеляющими руками, но совершенно не ожидала, что им окажется этот ангельского вида малыш никак не старше восьми лет.
Томас встал на колени и положил руки на ее рану. Нахмурившись, он прошептал:
— Мы теряем ее. Стекло проткнуло стенку сердца. Я попробую...
Они увидели, как осколок медленно пошел из раны вверх, выталкиваемый начавшей срастаться плотью. Пульсирующая кровь потекла медленнее, потом запеклась, и стала черной и липкой. Мегэн застонала. Томас был пепельно-бледным, тяжело дыша от напряжения. Он вытащил осколок, и на поверхности раны показалась свежая кровь, но прикосновение его пальцев остановило ее. Он без сил отвалился назад.
— Я больше ничего не могу сделать, — сказал он еле слышно. — Она была у самых ворот смерти. Я использовал не только свои силы, но и ее собственные, чтобы спасти ее. Она все еще может уйти, но больше я ничего сделать не могу.
Дункан поднял его и усадил за стол, поднеся к его губам стакан с вином. Дрожа от усталости, Томас жалобно сказал:
— Там столько раненых, я чувствую, как они взывают ко мне.
