Когда она подошла к огню, он протянул ей кружку сиба.
— Рано утром здесь всегда холодно. Должно быть, это из-за высоты; я слышал, в горах холодно круглый год, — сказал он.
— Да, в Гномьих горах было так же, — согласилась Пакс. Она поежилась от холода и протянула руки к огню. Поверх штанов на ней была надета холщовая рубаха, которая совершенно не спасала от ветра. “Где же моя одежда?” — подумала девушка.
Как будто услышав ее мысленно заданный вопрос, Амберион положил рядом с костром какой-то мешок. Кивнув на него, он тоже потянулся к кружке с сибом:
— Ваша одежда — здесь. Рад, что вы сегодня выглядите лучше. Скоро мы отправляемся в путь.
Пакс нашла шерстяную рубашку и надела ее поверх холщовой. Затем, помедлив, спросила:
— Как вы считаете, мне нужно надеть кольчугу?
— Да, лучше не подвергать себя бесцельному риску. Сейчас мы что-нибудь подыщем для вас. — Он допил свой сиб и встал.
Пакс тем временем развернула плащ. Ей все еще было по-прежнему холодно. Она закуталась в плащ, пытаясь согреться. Постепенно ей это удалось, но глухая сосущая боль во всем теле еще давала о себе знать.
Кто-то падал ей горшок с кашей. Пакс нашла глазами лошадей. Сокс была привязана к низкорослому дереву. Несколько человек принесли им корм. Доев кашу, девушка подошла к своей любимице.
— Вы поедете на ней сегодня верхом? — спросил один из йоменов.
— Надеюсь, что так.
Она не знала, по какой тропинке они поедут, но если случится принять бой, то уж лучше быть верхом на Сокс.
Лошадь вытянула шею, когда Пакс приблизилась к ней, и тихонько заржала. Девушка ласково погладила ее. В этот момент вновь появился конюх — с седлом и упряжью. Пакс поблагодарила его и подняла седло, чтобы укрепить его на спине лошади. Голова у Пакс закружилась, каждый мускул отозвался болью. Девушка глубоко вздохнула и принялась седлать кобылу. Закончив, она с трудом отдышалась. Сокс повернула к хозяйке голову и уткнулась ей теплым носом в плечо. Пакс поправила уздечку и отвязала Сокс от дерева.
К тому времени когда они выехали из долины и поднялись по горному хребту, у Пакс было такое ощущение, будто она ехала верхом уже целый день. Девушка окинула взглядом открывавшийся перед ней вид — огромные утесы из влажного красного камня, бахрома леса на высоком плато. Далеко к северу виднелась остроконечная серая гора, темным пятном выделявшаяся на фоне красных скал. Эта гора привлекла внимание Белкона.
— Посмотрите-ка вон туда! Видите ту темную гору? Она совсем не такая, как скалы, хотя и находится недалеко от них. От нее словно исходит жар. Мне кажется, если мы подойдем поближе, то рискуем обжечь ноги.
— Нам незачем подходить ближе. Судя по карте, нам скоро нужно будет спуститься в довольно глубокий каньон. Видимо, крепость Луапа находится где-то поблизости, — сказал Амберион.
— Может быть, и поблизости, но в таком месте это вовсе не значит, что мы обязательно сможем до нее добраться, — проворчал гном.
Сейчас они ехали через небольшой луг, покрытый, словно ковром, высоким люпином золотистого цвета.
В это время утесы, которые, как считали Амберион и Феллис, были далеко, стали гораздо ближе к путникам. Пакс не могла поверить, что значительная часть каньона пролегла между ними и утесами, — до тех пор, пока они не добрались до места, где земля словно провалилась у них под ногами. Тоненькая ниточка тропинки сбегала круто вниз.
Амберион, двигаясь очень осторожно, прошел несколько шагов по коварной тропинке.
— Гед свидетель, Феллис, вряд ли мы сумеем здесь спуститься вместе с лошадьми. Уклон крутой, как ступени лестницы. Мулы, возможно, и прошли бы здесь, но боевые кони…
Феллис осмотрелся по сторонам и нахмурился:
— Но мы не можем оставить их здесь. Ведь сюда могут прийти иунизины или кто-нибудь еще в этом роде. Вы же знаете, в свитке упоминалось даже о драконах.
— Да, но… — Амберион поскользнулся, и задетый им камень с грохотом покатился по тропинке вниз.
— Посмотрю-ка я, что там, впереди. Мне кажется, здесь не самый удобный путь, — сказал Телон.
— Но если верить карте, мы можем спуститься только здесь.
— Не знаю, не знаю…
— Что ж, попробуйте разведать, что там внизу. Только возьмите кого-нибудь с собой.
Амберион испытующе посмотрел на одного из всадников:
— Селиам, ты ведь, кажется, родился в горах?
— Да, сэр.
Селиам спешился, и вместе с Телоном они отправились в разведку. Через несколько минут оба смельчака исчезли из виду. Тем временем все всадники спешились и поставили впереди отряда выносливых мулов.
— Я не уверен, что мы поступаем правильно. Во время спуска лошади могут упасть на мулов. И тогда, конечно, все они полетят вниз, — сказал Коннаут.
И все же, после долгих размышлений, они начали спуск, который занял весь остаток дня. В распоряжении путников была всего лишь одна тропинка; возможно, Адхиел и Телон найдут для лошадей и мулов какой-нибудь другой способ сойти вниз?
Взято было все, что можно унести в руках. За оставшимся грузом приходилось раз за разом карабкаться вверх. Потом, поскольку поиск другого пути не увенчался успехом, наступила очередь мулов, их сводили вниз по одному. Хуже всего дело обстояло с лошадьми; к тому времени, когда Пакс удалось переправить Сокс вниз и через ручей, быстро и шумно пересекавший каньон, она готова была проклясть всех лошадей на свете.
Но здесь, по крайней мере, у них была чистая вода и изобилие пищи. Ночью разбили лагерь — на берегу, почти у самой воды. Амберион и Адхиел считали, что иунизины остались позади.
Пакс почти все время молчала. Она не могла понять, почему так устала, когда Амберион и высшие маршалы сделали все от них зависящее, чтобы вернуть ей силы. Каждое движение давалось ей с большим трудом, даже стащить седло со спины Сокс было нелегко.
На следующий день, едва рассвело, два высших маршала начали искать ключ к разгадке записей Луапа. Пакс заставила себя встать вместе со всеми, улыбаться как ни в чем не бывало и наконец почти поверила в то, что выздоровела.
Кое-кто шутливо охал и стонал, жалуясь на негнущиеся суставы. У Пакс тоже болело и ныло все тело. Она принесла хворост для костра и подумала о том, как хорошо было бы вымыться. Телон тем временем нашел удобную для купания заводь. Она была всего лишь в нескольких минутах ходьбы вниз по течению ручья.
Когда Пакс разделась и ступила в воду, та оказалась обжигающе холодной. Полузажившие раны вновь дали о себе знать. Девушка нахмурилась, увидев, что рубцы потемнели, на ее бледной коже они казались синими. Внезапно голова у Пакс закружилась, она потеряла равновесие и упала. Хорошо еще, течение в этом месте было не слишком сильное.
Пакс кое-как выбралась из воды, задыхаясь от ярости. Что же о ней подумают, если узнают, что она не может даже искупаться как следует? Она с трудом оделась. Пусть думают что хотят… Девушка встряхнула головой, в душе ее нарастало беспричинное раздражение. Вернувшись в лагерь, она почувствовала, что ей трудно дышать. Видимо, причиной была сильная боль в груди.
