— До нас от Темного Пути дошли вести, что они ищут двух беглецов. Мальчика и девочку, — заявил Первый Страж. Он метнул взгляд на Эньяру и опять уставился на Оризиана. — Возможно, путешествующих в сопровождении кирининов Лис и воина. И не просто беглецов, а родственников самого тана. Обещана награда тем, кто их поймает, и ссора с теми, кто им помогает.
У Оризиана было ощущение, что он настолько пропитался водой, что скоро не сможет дышать. Он сплюнул с губ воду и возразил:
— Вы мне сказали, что нас никто не побеспокоит, если мы сами не дадим к тому повода.
— Ах, повода? — рявкнул Томас. — Поводов у меня достаточно. Я должен защищать город от всяческого ущерба. Нам тут не нужны споры между правителями Крови, но вы нас в них втянули. И сделали это, не рассказав мне правды о том, кто вы на самом деле.
Оризиан ответил:
— Неумышленно. Дайте нам пройти, и у вас не будет неприятностей.
— Вы думаете? — продолжал глумиться Томас. — А я так думаю, что могут быть.
— Не воображай, Томас, что ты важнее, чем есть на самом деле, — проворчала Ивен.
Томас метнул в нее таким смертельно оскорбительным взглядом, что даже на'кирим испугалась.
А Оризиан застонал про себя: он физически почувствовал, как ускользает последняя возможность мирного исхода.
— Не испытывай мое терпение! — рыкнул на Ивен Томас. — Вы все пойдете в башню, а там посмотрим, как быть дальше.
— Нет, мы не пойдем, — твердо заявил Оризиан и увидел, как у Эйма от злости заплясали губы, а Томас прищурился.
И вдруг послышался грохот, потом какой-то настойчивый звук, откуда-то с прибрежной окраины города. Как будто кто-то колотил по котелкам. Или сталкивались друг с другом щиты. Очень тревожный звук.
— Томас! Томас! — донесся до них слабый и далекий, словно заглушенный ливнем, голос. — Они здесь! Всадники! Белые Совы!
Оризиан увидел, как потрясение мелькнуло на лице Первого Стража. На мгновение ему даже стало его жалко. Ему стало жалко их всех, потому что в этот момент и выбор, и шанс приобретали такой характер, что могли убить их всех. Со стороны реки донеслись и другие шумы: барабаны, крики с обоих берегов Дерва.
Ивен сказала:
— Это Лисы. Началось.
Оризиан посмотрел на Ивен.
— Значит, нам пора идти, — сказал он.
Он бросил вопросительный взгляд на Рота. Ему показалось, что в глазах щитника он увидел ответ на свой немой вопрос. Оризиан тронулся первым, щитник сразу за ним. Томас и его люди уставились на Ивен. Их агрессивность на мгновение затушевалась смущением и тревогой. Они медлили.
Но вот меч Первого Стража начал описывать дугу. Оризиан и сам не понял, как получилось, что он ударил Томаса в живот. В грязь они шлепнулись вместе. В тот же миг Рот дотянулся до Эйма. Оризиан услышал воинственный вопль щитника, но только отметил это про себя, поскольку весь его мир сузился до борьбы с комьями грязи, фонтанами воды и мелькающими конечностями. Каким-то краем сознания он понимал, что он может запросто умереть здесь, но тело яростно жаждало жизни, и он изо всех сил тузил Томаса кулаками и царапался, как дикое животное.
Первый Страж пытался подняться, опираясь на руку, но рука подвела его. В этот момент Оризиан всем телом навалился на руку Томаса, державшую меч, а пальцами вцепился ему в горло. И тут на бок Оризиана обрушился ужасный удар. Дубинка пришлась как раз на старую ножевую рану. Он чуть не ослеп от боли, но, не обращая внимания на продолжавшие сыпаться удары, не разжимал пальцев, и скоро услышал сдавленный крик Первого Стража.
Тогда он откатился в сторону и, с трудом преодолевая грязь, боль и ливень, поднялся на одно колено. Торец палки пронесся так близко от его лица, что он даже почувствовал ветер. Эньяра заорала от бешенства и бросилась на его противника. Человек пытался отмахнуться от нее палкой и отскочить в сторону, но не успел. Оризиан опять пополз к Томасу. Тот корчился в грязи, хватаясь руками за горло. Оризиан схватил его меч и, забыв все, чему его учил Рот, нанес дикий удар человеку с палкой. Клинок попал тому в колено, и человек упал, прихватив с собой и Эньяру. Оризиан, волоча меч по грязи, с трудом поднялся на ноги, вода лилась с него ручьем. С трудом переводя дыхание, он поискал взглядом Рота и наткнулся на запачканный грязью мертвый глаз Эйма. Второй Страж со свернутой шеей лежал на боку, а его мятый шлем валялся на дороге, и в него набиралась вода. Рот ревел как жаждущее крови животное. Оказавшиеся перед ним два Стража, нервно переглянулись и бросились от него прочь.
— Ланнис! Ланнис! — взревел Рот, и Стражи прибавили прыти.
Оризиан двумя руками поднял меч. Последний человек Томаса сбросил наконец Эньяру, и она беспомощно растянулась на дороге. А он, тяжело опираясь на палку, поднялся.
— Уходи, — крикнул Оризиан и пригрозил мечом. Рот, все еще продолжая орать и шатаясь как пьяный, тоже приблизился. Страж какое-то мгновение колебался, но обнаружил, что остался в одиночестве, и тоже захромал прочь.
Рот помог Эньяре встать. При этом он пользовался только правой рукой, а левая плетью висела вдоль бока.
— Ты ранен? — окликнул его Оризиан.
— И опять та же рука, — ухмыльнулся Рот. — Хорошо еще, что у инкаллимовских псов не очень длинные клыки, а то я совсем не смог бы ею пользоваться. Думаю, она не сломана.
Он кивнул на меч, который Оризиан все еще держал в руке, и протянул здоровую руку. Оризиан без колебаний рукоятью вперед отдал клинок щитнику. Даже с одной рукой Рот управился бы с ним лучше любого другого. Рот скупо улыбнулся, ощутив тяжесть оружия.
— Лучше себя чувствуешь, когда в руке меч, — сказал он и поморщился, разглядывая лезвие. — Даже если за ним не следили как следует.
Опять забили тревогу, еще яростнее, чем прежде. Сигнал раздавался уже где-то совсем близко, хотя из-за ливня судить об этом было трудно. И вдруг барабанная дробь резко оборвалась. Томас все еще валялся на дороге; оскалив зубы и слепо поводя глазами, он пытался вздохнуть полной грудью. Более или менее успокоившийся Оризиан на мгновение пришел в ужас от того, что сделал с человеком. Он увидел, что Рот хищно приглядывается к Первому Стражу.
— Оставь его, — проворчал Оризиан.
— Нам надо уходить. Немедленно, — вмешалась Ивен.
* * *
Дождь лупил по крышам и превращал дорогу в месиво. К громыханию бури добавились и другие звуки: испуганные крики иногда перекрывали шум дождя. Кажется, даже слышался звук сражения, хотя невозможно было сказать, откуда он идет, но вроде бы недалеко.
Рот заставил их идти посередине улицы из опасения, что за дверями или в переулках могут оказаться всякие неожиданности. Оризиану каждым мускулом тела хотелось бежать, но этого не позволяла острая боль в потревоженной ране и до предела настороженный Рот. Они осторожно дошли до угла и свернули на улицу, которая поворачивала к морю.
